Она фотографирует. Антон Демидов

положила пакет на стол и выложила все продукты. Испорченные она брезгливо закинула в него же, и поставила в угол к остальным, не менее зловонным пакетам.

      Человека с машинкой звали Константин Николаевич Вагнер. По его рассказам он когда-то там написал один хороший роман. Книга стала бестселлером и принесла ему хорошую прибыль. И как бы он ни старался, своего успеха не смог повторить. Деньги быстро закончились, а кроме писательства его ничего не интересовало. Позже ушла жена. Он запил и постепенно скатился до бомжа, скитающегося по свету. Этот заброшенный дом стал его пристанищем на последний год. Его имущество составляла пишущая машинка “Москва”, и на этом список заканчивался. Вагнер неизлечимо заболел идеей во что бы то не стало написать популярный роман. Все, чем он занимался – это строчил целыми днями тексты, скомкивал листы, снова писал, скомкивал, и бросал себе под ноги. Милана как-то прогуливалась неподалеку и забрела в этот дом. Она и подумать не могла, что он окажется жилым. Они разговорились, и его история тронула Милану. С тех пор она приносит ему продукты и сигареты.

      – Как идет п-процесс нап-писания? – спросила Милана.

      – Дерьмово. Бошка совсем не варит. Чертовски неприятное состояние.

      – А мне п-покажешь, что написал?

      – Ты что шутишь? Черт возьми, конечно нет.

      Улыбка Миланы широко расползлась.

      – З-зачем ты так разговариваешь?

      – Как я разговариваю?

      – Как персонаж детектива.

      – Я тебя умоляю, – закатив глаза протянул Вагнер. – Что за пресные высказывания в мой адрес? Я не хренов детектив, я писатель. Я поэт.

      – А герои твоих произв-ведений разговаривают т-так же, как и ты?

      – Да что такое ты несешь? Я никак не возьму в толк. Не с той ноги встала что ли?

      – Все п-понятно.

      Вагнер отложил машинку в сторону и нахмурил густые щетки бровей.

      – Ну, что тебе понятно, малявка? – спросил он.

      – Понятно, п-почему ты не м-можешь написать хороший роман.

      – Это еще почему?

      – Потому что ты клише-п-писатель.

      – Ха-ха, очень смешно. О клише мне будет говорить девочка в черно-белых кедах.

      – Ты п-путаешь клише с классикой.

      – Да что ты вообще можешь понимать о писательстве и детективах?

      – Я п-постоянный читатель романов. Ты даже не п-представляешь с-сколько книг я прочла.

      – И сколько же?

      – Тысячу.

      – Брехня, чистой воды, брехня.

      Перепалка продолжалась еще минут двадцать, пока они не пришли к общему мнению, что ведут себя как дети. И как подметил Вагнер – в особенности Милана. Она присела на диван рядом с ним, стараясь не поймать задницей ржавую пружину. Повисла пауза, и смех сменился жгучим отчаянием. Милана снова вернулась на землю, ощутив весь груз, свалившийся на хрупкие девичьи плечи. Для себя она знала, зачем ходит к неудачнику, не способному взять волю в кулак, вытереть сопли и попытаться жить дальше. Он поднимал ее настроение и показывал яркий пример, как делать не