Она фотографирует. Антон Демидов

Голая девка в тыкве и с крылом от самолета.

      Скромность(краснеет):

      – Я представила эту картину. И правда смешно.

      Уверенность:

      – Че раскудахтались? Спорами мы нам не поможем. Платья огонь. Заверните все. Сдачи не нужно.

      Неуверенность:

      – Да поимей ты совесть.

      Совесть:

      – А что сразу меня то? На это есть самоирония.

      Самоирония:

      – Заткнулась бы ты.

      Милана:

      – Да заткнитесь вы все. Голова кругом.

      – Платьев много не бывает. – сказала Кристина.

      – А м-мне много и не нужно.

      – Вот и я про то же. Платья могут долго умирать на этих вешалках. И ты никогда не поймешь, твое оно или нет, пока не примеришь.

      – Тут в-все понятно, – возразила Милана. – П-платье не твое, п-пока ты не заплатишь за него.

      – Ты не права. Сейчас я тебе все покажу.

      Кристина схватила Милану за руку и поволокла к раздевалке. Она повесила платья на крючок и корректно задвинула перед собой шторку. Она должно быть понимает, что Милана ни в коем случае не разденется перед ней. Не разденется ни перед кем.

      Устав возражать Милана покорно перемерила все четыре платья. Кристина ничего не комментировала, и лишь после спросила:

      – Какие тебе больше понравились?

      – Вот эти.

      Милана указала на два понравившихся платья.

      – Они тебе не идут.

      – П-почему?

      – Потому что ты выбрала точно такие же, как и твое испорченное.

      – И что с того?

      – Они слишком простые. А вот те два…Ты просто не вдохнула в них волшебство. От того и не разглядела всю их красоту.

      Если бы Милана не была уверенна, что ее тетка спортсменка и сторонница правильного питания, то она бы решила, что у Кристины в сумочке, на постоянном месте жительства, обитает фляжка с коньяком. Иначе как объяснить ее треп о волшебстве?

      Но делать нечего. Шторка задвинута. Эксперимент продолжается.

      Через пару минут Милана вышла в легком нежно голубом платье с цветочным принтом.

      Кристина подскочила к ней и развернула лицом к зеркалу.

      – Что ты видишь? – спросила она.

      – С-себя в п-платье которое мне не п-подходит.

      – Выпрями спину.

      Милана приосанилась и стала казаться выше.

      Кристина завела ей волосы назад, высматривая какую-то важную деталь.

      – Тут чего-то не хватает. Ага, секундочку.

      Кристина распахнула свою сумочку, усердно разгребая в ней содержимое, подобно экскаваторщику, извлекающему грунт из глубокого котлована. Она выудила оттуда карандаш. Вернувшись к Милане, она снова вцепилась в ее волосы. Собрала их в хвост, закрутила на макушку и зафиксировала этим самым карандашом. Такое Милана видела только у японских гейш и понятия не имела, как это работает. Кристина выпрямилась, прищурила взгляд и прикусила нижнюю губу. Собрав в голове нужный образ, она вынула серьги из своих ушей и приставила к девственным ушам Миланы (отец категорически запрещал их прокалывать).

      – О! – произнесла Милана.

      Это все что она могла выдавить