Гонимый в даль из Кашгара в Кашмир. Павел Степанович Назаров

киргизов, призвала их сложить оружие и ждать разрешения, они беспрекословно подчинились. Однако в разрешении на въезд в Кашгар им было отказано – на том основании, что Китай является нейтральной страной и, следовательно, не может оказывать поддержку ни одной из сторон, претендующих на власть в России. Всё же даоинь прислал им немного еды и корма для лошадей. Затем партию отправили в район Аксу, якобы с целью расселения. Но по приказу тамошнего губернатора, беженцы были препровождены обманным путём обратно на территорию России, где отряд большевиков немедленно уничтожил всех: безоружных мужчин, женщин и детей.

      Даоинь Кашгара, человек одаренный и высокообразованный, откровенно полагал, что большевики человекоподобны только внешне, но внутри у них сердца диких тварей.

      Европейцу трудно, если вообще возможно, постичь сердце и разум китайца. Часто можно слышать выражение, что у китайцев нет нервов, и кажется, что так оно и есть. Они способны на крайние жестокости и горазды изобретать самые изощренные пытки, на которые смотрят весьма равнодушно. Один известный китайский чиновник, мой знакомый, получивший прекрасное образование в России, однажды хладнокровно наказал своего повара, сарта, за какой-то мелкий проступок, всыпав ему полторы тысячи палок. Со смехом он поведал мне, что после порки кулинарные навыки повара существенно улучшились. В то же время, сам он был не злым человеком, скорее, я бы сказал – «славным малым».

      Китайцы любят животных, диких и домашних, хорошо с ними обращаются, ухаживают и не жалеют денег на кормление. В этом отношении они разительно отличаются от сартов, которые считают, что деньги на прокорм животных тратятся впустую. Лошади и мулы, принадлежащие китайцам, всегда имеют вид упитанный, а у бедных животных, принадлежащих сартам, всегда запавшие бока и торчащие ребра.

      Экипаж амбаня. (D.T. Hanbury, 1894)

      Китайцы приучают своих упряжных лошадей управляться не поводьями, а словесными командами. Приказы – вправо, влево, стой, пошел и т.п. – подаются странными односложными звуками особого китайского «языка для лошадей». Их телеги и повозки – мапа часто запрягают цугом, а вожака держат только одним поводом, для управления совершенно бесполезным; тем не менее, китайские возничие умудряются при помощи команд объезжать все повороты и углы, совершать сложные маневры рысью по узким городским улочкам, переполнным людьми. У извозчика только пара хлыстов, длинный и короткий. Тунгане, то бишь китайские мусульмане, живущие в Семиречье, умудряются управлять таким способом даже тройками, к немалому удивлению русских крестьян. Китайские торговцы известны своей честностью в сделках. Однако с населением сартов дело обстоит как раз наоборот. Воровство для них – самое привычное дело. Они бесстыдно воруют друг у друга, проникая по ночам сквозь тонкие стенки своих кое-как построенных лавочек и домишек. Жена одного татарина, переехавшего сюда из Ташкента, горько жаловалась мне на своих знакомых, даже на тех, кто принадлежал