Обыденные вещи. Сто тысяч воскресений. Яна Вишнякова

карт.

      …В планах у местных – постройка ковчега —

      Места для радости, света, ночлега,

      Грезят здесь вслух, наяву.

      Если когда-нибудь это случится

      (время – неясно, стоит или мчится) —

      В будущей жизни, блаженной и чистой,

      Я до тебя доплыву.

2015* * *

      Чем отражаться в сотнях чужих глаз

      В окне витрины отразишься, луже,

      Хоть им твой взгляд и силуэт не нужен,

      Как тишине – витиеватость фраз.

      Принять свою непонятость и не-

      увиденность другими, вероятно,

      До боли сложно, и стираешь пятна

      На зеркале, на сердце, на стекле.

      Чужой кристальности добытчик и оплот,

      Мой обречённый в счастье вероносец,

      Тот, у кого мы молимся и просим,

      Для нас воздушный приготовил флот.

      От искажений, временных границ,

      От всех невстреч, надежд и сожалений —

      Не стать набором чьих-то впечатлений,

      Понять ненастоящесть наших лиц.

2015* * *

      Я хочу жить у моря, в краю зимних снов

      Летом ночь неотлична свеченьем от дня,

      Погружаться под воды своих катастроф,

      Своих мнимых гордынь, как хрупка их броня…

      В декабре у воды – малахитовый цвет,

      Узость улиц велит прикасаться плечом

      К незнакомым плечам, чьи движенья в ответ

      Заставляют дышать часто и горячо.

      Отдавать себя морю без лишних одежд,

      Узнавать привкус соли на влажных губах,

      Свою память, как первенца, свято беречь,

      А потом отпустить поиграть на волнах,

      Зная точно – умрёт, только имя своё

      Нашептать глупым чайкам – срываясь на плач,

      Протяжённостью гласных упорно его

      Будут ветру подолгу они повторять.

      На рассвете спускаться неровной тропой

      И писать тебе письма на мокром песке,

      Их уносит на дно безвозвратной волной,

      До того как рисую я точку в конце.

2015

      2016

* * *

      Дождь шумит не снаружи, а где-то внутри

      Солнце ночью медленно бредёт на восток.

      Слёзы иссякнут недели, наверное, через три,

      В душе оставляя солёный песок.

      Подобно тому оставляет отлив

      Задыхаться под небом влажные берега,

      Тонкие вены как будто вскрыв

      Заклятейшего врага.

      Но там, где не плещется больше мысль,

      По воле кого-то, чьё имя – Любовь,

      Из сердца пустынной немой тишины

      Прольются ручьи первородных слов.

* * *

      Забрасываю удочку в себя

      В надежде отыскать живую душу.

      Но слышу только шорох сентября

      И плеск воды, и я тяну наружу

      Наживку из переплетённых слов,

      Как мёдом, склеенных мелодией печали…

      Тогда беру обрывок своих снов

      Разрозненных и вывожу в начале

      Листа, намокшего под утренним дождём,

      Какое-то