Листобой. Рассказы. Юрий Коваль

вдруг – точно! Блеснуло что-то на тропе.

      Пронька мигом нагнулся и поднял с земли курительный мундштук из чёрной кости с медным ободком.

      «Во везёт! – подумал он. – Геологи трубку ищут, а я мундштук нашёл!»

      Он сунул мундштук в карман, прошёл ещё немного и увидел на тропе нарты, запряжённые тремя оленями. На нартах сидел человек в резиновых сапогах и в оленьей шубе, расшитой узорами. Это был оленевод Коля, по национальности манси. Он жил с оленями в горах, но иногда заезжал к геологам.

      – Здравствуй, Коля-манси, – сказал Пронька.

      – Здравствуй, Прокопий.

      – Твой мундштук?

      Коля задумчиво поглядел на мундштук и кивнул. Пронька отдал мундштук, и Коля сразу сунул его в рот.

      – Вот я думаю, – сказал Пронька, – далеко отсюда будет до Чурола?

      Коля-манси задумался. Он долго молчал, и Пронька стоял, ожидая, когда Коля ответит.

      – Хороший олень, – сказал наконец Коля, – три километра. Плохой олень – пять километров.

      – Давай-ка подвези, – сказал Пронька и лёг на нарты на расстеленную оленью шкуру.

      Коля взял в руки длинный шест – хорей, взмахнул, и олени тронули. Видно, олени были хороши, бежали шибко, нарты скользили по весенней грязи легко, будто по снегу.

      Быстро добрались они до Чурола, и Коля отложил хорей.

      – Надо остановку делать, – сказал он. – Чай надо пить. У оленя голова болит.

      – А чего она болит-то? – не понял Пронька.

      Коля подумал, пососал маленько свой мундштук и сказал:

      – Рога растут.

      Из мешка, стоящего в нартах, Пронька взял пригоршню соли и пошёл к оленям. Они сразу заволновались, вытянули головы, стараясь разглядеть, что там у Проньки в кулаке.

      – Мяк-мяк-мяк… – сказал Пронька, протягивая руку.

      Отталкивая друг друга, олени стали слизывать с ладони соль. Они были ещё безроги и по-зимнему белоснежны. Только у вожака появились молодые весенние рога. Они обросли мягкой коричневой шерстью, похожей на мох.

      «Не у него ли голова болит?» – подумал Пронька.

      Он поглядел оленю в глаза. Большие и спокойные глаза у оленя были такого цвета, как крепко заваренный чай.

      Они пили чай долго и вдумчиво. Коля молчал и только кивал иногда на оленей, приставлял палец ко лбу.

      – Рога растут! – серьёзно говорил он.

      – Дело важное, – соглашался Пронька. – Сейчас весна – всё кругом растёт.

      Напившись чаю, они посидели немного на камушке, послушали, как бурлит Чурол.

      – Теперь у оленя голова не болит, – сказал Коля.

      – Конечно, – согласился Пронька. – Теперь ему полегче.

      Коля сел в нарты, взмахнул шестом своим, хореем, – олени побежали по весенней тропе. Пронька помахал ему рукой и пошёл к лабазу.

      Чурол ворчал ему вслед, ворочался в каменном русле, перекатывая круглые голыши.

      «Ишь, разошёлся! – думал Пронька. – Ворочается, как медведь в берлоге».

      Не спеша