Террор, терроризм и преступления террористического характера. Салман Дикаев

акты по политическим мотивам от посягательств общеуголовного характера и значительно расширит возможности установления всех обстоятельств дела[147].

      По замыслу авторов, указание в диспозиции ст. 205 УК на политический мотив позволит соответствующим образом квалифицировать конкретное деяние по его прямой относимости не только к террористической деятельности, но и к такой категории, как террористический акт из мести за государственную или политическую деятельность. Это же создаст возможность связать ст. 205 и 277 УК РФ в единый блок в целях более успешного противодействия терроризму, поскольку диспозиция последней предполагает политический мотив.

      Подобные суждения расходятся с общей установкой на деполитизацию терроризма. Все больше ученые и политики высказываются в пользу того, чтобы лишить терроризм политического ореола[148] и рассматривать его исключительно как уголовное преступление. Если мы укажем на политический мотив преступления, то должны будем указать и иные мотивы, а они, как мы знаем, в каждом конкретном случае совершения преступления могут быть совершенно разными (не исключая и хулиганский), что значительно усложнит и саму юридическую норму, и практику ее применения. Надо отметить, что нет необходимости «увязывать» эти два преступления, поскольку, во-первых, это ничего не даст для практики борьбы с терроризмом, а во-вторых, они и так связаны как частное и единичное, хотя и рассредоточены в УК в зависимости от объекта посягательства.

      Субъектами политического терроризма могут быть индивиды, политические партии и организации, движения и преступный тоталитарный режим. Но не все партии, организации, движения могут считаться собственно политическими. Как правильно отмечает А. С. Насер, любая организация лишь тогда может считаться политической, когда в своей деятельности опирается на широкие слои населения, а поскольку при терроризме этого нет, то необходимо лишить террористическую деятельность политического ореола[149].

      Отказав терроризму в наличии политической составляющей, мы ничуть не приблизимся ни к пониманию существующей проблемы, ни к ее решению. Терроризм должен исследоваться таким, каков он есть на самом деле. А современный терроризм, по мнению многих ученых, в большинстве своем основывается именно на политической мотивации[150]. Но политический мотив организатора может не совпадать, например, с корыстным мотивом исполнителей преступления даже при наличии специальной цели (нарушение общественной безопасности и т. д.). Тогда действия исполнителей не могут рассматриваться как терроризм. Вместе с тем следует отметить, что терроризм должен признаваться политическим не только представителями публичной власти, но и самим субъектом преступления, а также теми, кто от него пострадал – непосредственными жертвами и обществом в целом[151].

      Политический терроризм, конечно же, в основном связан

147

Истомин А. Ф., Горбулин В. А., Зарубин В. И. Пути совершенствования норм уголовного кодекса РФ как законодательной основы борьбы с терроризмом // Журнал Российского права. 2001. № 1.

148

В Европейской конвенции о пресечении терроризма в перечне преступлений, определяемых для обеспечения выдачи преступника иностранному государству (ст. 1), оговаривается, что ни одно из этих преступлений не должно рассматриваться как политическое преступление или преступление, связанное с политическим преступлением, или преступление, вызванное политическими мотивами (ст. 2). См.: Европейская конвенция о пресечении терроризма (ETS № 90) (Страсбург, 27 января 1977 года) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. 20 янв. № 3. Ст. 202.

149

Насер Али Салех Ахмад. Проблема терроризма в странах Ближнего Востока (на примере Йемена и Египта): Автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2002. С. 7.

150

Schmid A., Jongman A. Political terrorism. Oxford – New York, 1988. P. 32.

151

Шнайдер Г. Й. Криминология. М., 1994. С. 433–448.