Суверенитет. Иосиф Левин

Как мы видели, Нимейер вытравляет из понятий права и суверенитета властно-нормативный момент. Нимейеровская «критика» нормативизма столь же порочна, как и самый нормативизм. Отрицая различие между законом – нормой и каузальным законом, Нимейер приводит к абсурду еллинековское учение о нормативной силе фактического. Его «теория» открывает путь для легализации любого фактического положения, в частности положения, созданного путем применения голого насилия. Если право не опирается на силу, то и сила не опирается на право.

      Эта убогая эклектика – показатель разложения буржуазной юридической науки. Она является иллюстрацией весьма распространенного в современной буржуазной науке «выветривания» государственной власти и суверенитета, являющегося особо утонченным способом маскировки диктатуры монополистического капитала в современном буржуазном государстве всякого рода «общественными функциями».

      «Теория» Нимейера, в этом смысле, несомненно, соприкасается и с более ранними плюралистскими теориями отрицания суверенитета, связанными с именами Прейса, Дюги, Ласки. Одним из духовных отцов последнего является английский социолог Баркер, введший новый термин: полиархизм (многовластие) для характеристики отношений власти в обществе[46]. Суть этих теорий сводится к противопоставлению «монистической» концепции суверенитета «социально-политического плюрализма», подчеркивающего, что внутри государства существуют общественные группировки – общины, профессиональные организации и т. п., выступающие с некоторой долей самостоятельности перед лицом государства. Государство, – утверждает Ласки, – лишь одна из групп, к которым принадлежит индивид. Теоретической предпосылкой такого противопоставления являются отрицание за самим государством характера юридического лица и особенно значимое для Дюги и Ласки отождествление государства с группой людей, осуществляющих власть, т. е. с правительством в широком смысле слова. «Воля государства на деле – это воля правительства, как она принимается теми гражданами, которыми оно правит»[47]. «Правительство – это самое сердце государства». «В актуальной политической борьбе суверенитет государства означает суверенитет правительства». Но так как в современном государстве нельзя говорить о неограниченном суверенитете правительства, как это имело место в абсолютистском государстве, правильнее было бы вовсе не говорить о суверенитете. К тому же, утверждает Ласки, в современном государстве трудно указать на действительных правителей, поэтому суверенитет оказывается чем-то «недоступным человеческому взору».

      Дюги утверждал, что суверенное «государство умерло или находится при смерти». Он предсказывает установление в ближайшем будущем такого политического строя, «из которого будет совершенно изъято понятие государственной власти»[48].

      Согласно утверждению Дюги,

46

Cohen H. E. Op. cit. С. 109–110; термин «полиархический» употреблялся еще Ященко в применении к конфедерации (Ященко. Указ. соч. С. 300).

47

Laski. A grammar of politics. L, 1925. P. 56.

48

Дюги. Социальное право, индивидуальное право и преобразование государства. М., 1909. С. 32, 146.