Принцесса и ассасин. Том 4. Пелагея Сергеева

ушла в себя и вспомнила настоящую причину подобного поведения. Тревожить старые раны по истине было больно и нежелательно, но рядом с братом Коннором… Хах, как это иронично звучало в её голове: соединение слов «брат» и «Коннор» порой ставили её в тупик, ведь когда-то это было нерушимой правдой.

      – Я думаю, ты в курсе о трагедии семьи Саксонских, не правда ли?

      Парень утвердительно кивнул. Он не отрывал от неё взгляда, чтобы не упустить никакой детали. Нина тяжело вздохнула, собираясь с силами, и продолжила:

      – Раз ты знаешь, мне не придётся рассказывать, какая это боль – потерять родного тебе человека? И… всё до банальности просто, – она тоже повернула к нему голову и посмотрела прямо в глаза, отчего у рыжеволосого кольнуло сердце. – У тебя имя моего брата, поэтому мне трудно обращаться к тебе, не замечая этого нюанса.

      – Разве я похож на него?

      Очередной вопрос сбил девушку с толку. Она думала, что умеет держать себя в руках, а ситуацию – под контролем. Но Коннор… кажется, он делал невозможное.

      – Я – не он, и Вам пошло бы на пользу не думать о своём брате, обращаясь ко мне.

      Это были настолько банальные слова, что любой другой бы немедленно возразил что-то в духе «это и без тебя понятно; это очевидные вещи, зачем ты говоришь их мне», но, получалось, что принцессе Саксонии как раз их так и не хватало. Причём она услышала их от самого парня, что давало ещё больший эффект, что делало эти слова сильнее их первоначального уровня. Она прочувствовала через них весь посыл, который передавал ей ассасин. Ведь, как говорили великие, простота порой более ценное лекарство, чем запутанные и сложные вещи. Нина вдруг ощутила себя такой лёгкой и ничем не обременённой. Было такое чувство, будто все эти года без любимого старшего брата разом отпустили её душу и пустились в свободный полёт, без груза на плечах, не оставляя за собой отпечатка своей необходимости. Принцесса видела в отражении его глаз девушку и не узнавала в нём себя. Прямо сейчас этот юноша спас, по крайней мере, половину её души. Ей всегда казалось, что если она вот так запросто позволит себе забыть о брате, то непременно предаст его, но Коннор будто заполнил ту пустоту, что образовалась после сказанных им же слов, будто он дал ей разрешение поступить именно так, как она и думала.

      – Хотите оседлать Нериду? – вставая, спокойно спросил помощник главы. – Поверьте, кобылы не хуже жеребцов, а порой и лучше.

      Нина тоже поднялась с места. Приняла из его рук поводья Нериды, а потом улыбнулась.

      – Спасибо, Коннор.

      Ассасин по-прежнему смотрел на неё и не мог не улыбнуться в ответ. Его сердце больше не молчало, но душа по-прежнему болела; сознание было чисто, как никогда, а голова стала раскалываться пуще прежнего.

      Эс проснулся как раз в тот момент, когда Саксонская уже припустила кобылу вперёд. Коннор отпустил орла в полёт и нагнал девушку. Она затормозила чуть дальше него, находясь в начале расстелившейся волнообразной равнины с низким уровнем травы. Рыжеволосый стоял у самого её края. Эс покружил между ними, а затем опустился к