Короткие повести. Повести. Борис Федорович Морозов

лазают по гимнастическим снарядам или карабкаются на горку, чтобы скатиться шумной гурьбой, а то – вдруг, будто по команде, непоседы начинают меняться аттракционами, тогда с высоты девятого этажа их сумбурная беготня напоминает броуновское движение.

      «Да-а, вот чудесный перпетуум-мобиле. На детей можно смотреть бесконечно, как на пламя костра, как на течение воды, как на вращение колеса», – восхищенно думал учитель физики Иван Михайлович, медленно отходя от окна.

      Однако в последнее время эта картина стала раздражать, и он ополчался на сына:

      – Сколько я буду ждать внука? Я не вечный!

      Тридцатилетний Анатолий Орлов, рослый, полнеющий и флегматичный, нехотя отвлекался от экрана телефона и вразвалку уходил на веранду курить. Ну вот, начинается! Эту песню он слышит с тех пор, как познакомил предков с рыжеволосой стройной красавицей Кирой.

      – Давай-давай, – густым баритоном продолжал отец, следуя за сыном. – Ты блондин, Кира огненно-красная – дети будут серо-буро-малиновые, ну и пускай, мне это по барабану, как говорят школьники, – главное, был бы Орлов, продолжатель нашей фамилии.

      Высокий, с гривой седеющих волос, больше похожий на оперного певца, чем на учителя физики, он первое время шутил, но временами равнодушная ухмылка сына просто бесила, и он возмущенно обращался к жене:

      – Ну, разве поймешь этих молодых? Настоящая любовь у них или снова физический эксперимент под названием репетиция брака? Когда Кира остается здесь ночевать, то спят как муж и жена, однако детей почему-то нет.

      Пятидесятилетняя Вера Семёновна, моложавая за счет ухоженной фигуры и темноокрашенных пышных волос, отвлекалась от кухонных дел и защищала любимого сыночка властным контральто директора школы:

      – Успеется, какие их годы! Пусть еще погуляют, поживут для себя.

      Анатолий – крупный, представительный, весь в отца, а правильными чертами удлиненного интеллигентного лица похожий на мать, – слушал родительский дуэт с обычной холодной усмешкой. Лениво доставал сигарету, зажигалку и спешил плотнее прикрыть дверь в свою комнату, чтобы не услышала Кира. Ведь она ужасно обидчивая, а отец в минуту гнева начинает возмущенно басить на всю квартиру. Вот и сейчас, сдвинув брови, разошелся не на шутку:

      – Ну, пойми, лапушка, сколько можно бездумно порхать? Слава Богу, наконец-то сын перестал менять подруг как перчатки! Тридцать лет стукнуло, пора уж образумиться. Институт окончил, работает автомехаником, получает неплохо – пусть скорее женится и подарит нам внуков. Человек в этой жизни должен оставить после себя потомство, сделать шаг в вечность, иначе жизнь бессмысленна.

      – Господь даёт детей не каждому, – осаживала его Вера Семёновна, преподаватель литературы, и авторитетно добавляла пословицу Даля, напоминающую цитату из Библии, к чтению которой пристрастилась в последнее время: – Живи не как хочешь, а как Бог велит.

      Требовательно глядя в её большие карие глаза, которые казались агатовыми на фоне белого, все еще миловидного лица, он продолжал:

      – Лапушка,