Пассажир без лица. Николя Бёгле

о предоставлении внеочередного отпуска на три дня, когда заходил в свой кабинет за папкой досье, и беспокоился, все ли у нее в порядке.

      Грейс ответила, что, поскольку срочных дел сейчас нет, она хочет немного отдохнуть. После своей реабилитации в качестве детектива, ей больше не приходилось оправдываться или опасаться произвольных решений со стороны начальства, которое публично поблагодарило ее за работу в деле Айонского монастыря.

      Зато, хотела она того или нет, но в это мгновение на нее вновь накатил страх. Страх перед тем, как пройдет ее разговор с той, с кем она не разговаривала уже пятнадцать лет.

      Она взглянула на часы: 8.32. Пора.

      Несмотря на капюшон парки на меху, накинутый на голову, ее лицо обжег холод и стали колоть иголки снежинок. Она сделала несколько шагов по направлению к дому, слыша только скрип снега под ногами, остановилась перед входной дверью и опустила капюшон на плечи.

      Деревенская тишина была такой безграничной, что слышен был едва уловимый шелест хлопьев снега, ложащихся на землю и листья. Словно в сказочном королевстве, которое фея погрузила в вековой сон.

      Грейс и сама едва не превратилась в застывшую на морозе статую, но вздрогнула всем телом, когда холодная капля растаявшего снега, скатившаяся с розового куста, упала ей на шею. Очнувшись, она нажала на кнопку звонка, пока мужество не оставило ее.

      Едва она успела справиться с волнением, вызванным в ней звонком из детства, как послышались приближающиеся шаги. Бряцанье ключей, раздраженные вздохи, звук отпираемого замка, и вот, наконец, дверь открылась.

      Грейс почувствовала, что сердце заколотилось так сильно, что к горлу подкатила тошнота. Она шагнула навстречу шестидесятишестилетней женщине, которой из-за седых волос и несколько потерянного вида можно было дать все восемьдесят. Давний лифтинг натянул кожу вокруг ее носа, рта и глаз так, что ее сейчас было трудно узнать. Если бы не высокие скулы и когда-то пухловатые щеки, унаследованные Грейс, та не узнала бы свою мать.

      – Думала, это Фрея, моя помощница по дому, уже пришла. Я еще удивилась, почему так рано! Чем могу вам помочь, мисс?

      Грейс молчала, не в силах разобраться в том, что же она испытывает: это была хаотичная смесь сожаления, сочувствия и жалости с раздражением и непониманием.

      – Ты меня не узнаешь? – пробормотала она.

      Ее мать уставилась на нее с удивлением, почти с тревогой.

      – Нет… кто вы? Чего вы хотите?

      Несмотря на все свои страхи, Грейс не ожидала такой реакции. У нее задрожали ноги.

      Тут Моника Кемпбелл нахмурила брови, глаза ее округлились, словно она увидела призрака.

      – Господи, – прошептала она, поднеся руку ко рту. – Хендрике? Это ты?

      Глава 5

      – Значит, ты инспектор полиции в Глазго. Мне это кажется логичным, – сказала мать Грейс после десяти минут разговора.

      Дочь коротко рассказала ей, кем стала.

      Все это время молодая женщина хотела отстраниться от подростка, которым была, когда