Всеми частями тела. Визуальная поэзия. Наташа Трейя

же во мне творца.

      Не худобу, не длину скелета.

      Я же уйду и всё выброшу это.

      Индеец

      Индеец готовится к решительной битве.

      Его острые зубы подобны бритве.

      Он точит кинжал свой движениями смелыми.

      В руках – томагавк, за спиной – лук со стрелами.

      Лицо – решительное, очерченное,

      Красные и белые полосы на нем.

      Глаза-черти,

      Пылают огнем.

      Вот так и я: стою и смотрю на себя в зеркало.

      В моих руках стрелы становятся стрелками.

      Решительно провожу по губам красную полосу.

      Вместо перьев на голове – брошь в волосы.

      Лишние в хвост убрав,

      Чтобы в глаза смотрел.

      Сумочка – мой томагавк.

      Духи, как яд кураре для стрел, —

      Немного на шею и в складки одежды.

      Действуют так же не сразу, но так же

      не оставляют надежды.

      Амулет из когтей гризли, нож в ножнах…

      А у меня невинный взгляд, игривая улыбка,

      педикюр на ножках,

      Темные тени по векам.

      Я сегодня иду завоевывать человека.

      Сломлю сопротивление. Выбью из-под него стул я.

      Повергну, завоюю еще одного!

      Только припудрю чуть скулы.

      В отношения подсыплю специи.

      Скальп не сниму, но вырву сердце.

      Тропа войны ведет меня в кафе.

      И там в озорстве

      Сломлю его стержень —

      Противник будет повержен.

      Страсть и в груди жжение

      Пробудят в нем мои речи.

      Горечь давнего поражения

      Лишает меня жалости в нынешних встречах.

      «Бывшие звери, пришедшие на водопой…»

      Бывшие звери, пришедшие на водопой,

      Толпой, тайной тропой (допой,

      Ветер, тему звериной песни)

      В поисках воды пресной.

      Но она оказалась морской, тоской,

      Соленой, наполненной сном и треской —

      И они поросли мхом, камелией —

      Окаменели.

      У одной горы – шкурка в складочку.

      У подножия плавает лодочка.

      Две другие – как детка с мамочкой:

      Чуб торчком, конопатая мордочка.

      У четвертой бока упитанные,

      Упирается в берег копытами.

      Ну, а пятая – шерстью покрыта

      Черной, как шоколадными плитками.

      Есть та, что наклонила голову.

      Та, что в небо смотрит в отчаянии.

      Есть – бесшерстная, кошка голая,

      Корабли от которой отчаливают.

      И с рогами есть, в профиль, грозная,

      Чья вершина встречается с грозами.

      И ещё – пучеглазая, с гротами,

      И с клыками, пологими, ровными.

      Затерялась я без следа.

      И ко мне не привозят сюда

      Самолеты тебя и суда.

      И вокруг меня – гор стада.

      «Сижу в кафе. Что-то стряслось…»

      Сижу в кафе. Что-то стряслось:

      Я вижу людей насквозь.

      Все, что в мыслях у каждого пронеслось,

      Мой мозг пробивает, как гвоздь.

      Вот