Кондотьер Сухоруков. Василий Николаевич Кленин

подарок сможет утешить твоих людей.

      Как раз поднесли шкатулку, я велел открыть ее и протянуть горцу. Оцколи невольно потянулся к безделушечным сокровищам. Но замер и убрал руки.

      – Нет, – вздохнул он с горечью. – Что те каменюки, их не поедовить. Большой Вождь… Не трожь лес. Не пущевай своих охотников! То наше угодье. Мы там кормимся.

      Я пристально всмотрелся в дерзкого вождя. Тот кряхтел-сопел, но взгляд выдержал. Видимо, и впрямь его роду тяжко приходится с такими соседями. Аскуатла тоже жаловаться стал, что дичи совсем мало, приходится уходить за ней всё дальше.

      – Може… Може, тебе возвернуться в свои низинища? – практически прямо послал меня оцколи.

      – Я бы и сам рад… Да нет такой возможности, вождь. Ты уж потерпи.

      – Мочи нет терпеть!

      – Давай так: пусть твои люди покажут, где заканчиваются ваши охотничьи угодья. И мы станем охотиться дальше.

      Молниехвостый обрадовался, а я внутренне улыбнулся: все равно охотникам придется уходить за добычей дальше, так что мы ничего особо не теряем. Кроме того, что мясо будет добываться еще дольше… Проклятье!

      Горский вождь выразительно посмотрел на шкатулку, но я его намеки проигнорировал. Надо было сразу брать.

      Вопрос пропитания становится самым острым. Поставки зерна из Крыла еще идут, а вот из Излучного почти прекратились. Широкий Дуб жалуется, что астеки выгребают всё подчистую. Да и трудно вывезти много зерна под их надзором. Нужно было изыскивать внутренние резервы. По счастью, приближалось время весеннего сева (в наших горах – просто сева, здесь два урожая вырастить невозможно). Приходящий Завтра уже вторую неделю, как развернул бурную деятельность по подготовке полей. Вокруг наших лагерей изыскивали любые удобные места под участки, выжигали растительность. Рабочих рук было хоть отбавляй, так что сотни человек ежедневно вручную корчевали корни, собирали и уносили камни с участков. Некоторые ходили по склонам с корзинами, собирали плодородную почву и рассыпали по будущим участкам.

      Работа кропотливая, и, похоже, эти трудозатраты не окупятся, но я поддержал начинание. По крайней мере, у людей появилось дело, конкретные цели. Хотя, все мы надеялись, что до сбора урожая уже переместимся в низину.

      Через три дня однообразного бытия меня разбудили самой долгожданной новостью.

      – Владыка! Люди Ицкагани пришли… Они Конецинмайлу привезли.

      Я моментально вскочил с постели.

      – Как привезли? Что с ним?

      – Живой-живой, владыка! – засуетился стражник, осознав, что брякнул двусмысленность. – Просто он-то пути не ведает, вот поэтому и привезли.

      – Ко мне немедля!

      Когда Дитя Голода вошел в мои «хоромы», я не удержался и стиснул его в объятиях. Одной рукой, но так, что на две обычных хватило бы. Все мои надежды и тревоги замыкались на этом человеке, который должен был найти помощь в Цинцунцанне.

      – Ну?! – я ждал главного… но мой посол отрицательно мотнул головой.

      Я выдохнул и сел. Это была моя главная надежда… Ну, хоть, какая-то определенность.

      – Ладно,