Пирамиды роста. Мария Арбатова

землю.

      – И всё? – фыркнула секретарша.

      – Да.

      – Присядьте, – оскорбительным тоном разрешила секретарша, кивнув на кресло, и сняла телефонную трубку. – Виктор Миронович, к вам… некто Валентина.

      Не прошло и пары секунд, как Горяев вышел из кабинета, поцеловал Валину щёку и вместо приветствия сказал:

      – Пойдём в буфет, очень хочется есть!

      И секретарша вскочила из-за стола и впилась в Валю новым взглядом, просверлив глазами каждый миллиметр её облика от заколотых волос до будничных туфель. Валя снова густо покраснела, а Горяев бросил на ходу:

      – Лена, а ещё письмо в Новгород и списки! Для всех я на совещании.

      – Чего она на меня так вылупилась? – спросила Валя, когда вышли в коридор.

      – Свидетельство того, что ко мне не каждый день ходят любимые женщины, – усмехнулся он.

      Буфет в Думе был жалкий, длинный, подвальный и неуютный. Сбоку несколько сидячих столиков, а напротив прилавка стоячка, как в советской пельменной. Цены как везде, хотя газеты писали, что депутатам всё даром.

      – Ничего поприличней у вас нет? – удивилась Валя.

      – Только столовка.

      Нашли место за столиком сбоку.

      – Смотри, смотри, Хакамада, – зашептала Валя. – Она такая стильная.

      – Меня интересует только стиль её голосования, – скривился Горяев.

      – У нашего метро старуха пела частушку:

                                Просто нету с милым сладу,

                                Как увидит Хакамаду.

                                Рвётся ящик обнимать

                                и орет: «Япона мать!»…

      – Терпеть не могу баб в Думе, – он даже не улыбнулся. – Дети у них брошенные, мужья как вдовцы.

      – Свен рассказывал, в шведском парламенте есть комната, чтоб женщины-депутатки кормили младенцев грудью.

      – И часто ты с ним общаешься?

      – Раз в неделю. Ему скучно без семьи, мы с Викой и таскаемся.

      – Таскаетесь в качестве его семьи? – внимательно посмотрел на неё Виктор. – У нас с Гарантом, ласточка моя, наполеоновы планы! Соскучился, дела отменил, а у тебя в каждом предложении целлулоидный швед.

      – Гарант – это кто?

      – Ельцин.

      – А почему он в Будённовск не поехал? – вспомнила Валя претензии Юлии Измайловны.

      – Поехал на Большую семёрку говорить о терроризме, оставил в лавке ЧВСа. Выборы в следующем году, если б он в Будённовске лажанулся, президентом можно выдвигать Басаева. А ты хочешь такого президента?

      – Скажи, почему их отпустили?

      – Потому что с ними были заложники, и ЧВС дал слово. Военных ругают, а у них даже плана больницы не было, и снайперы лепили по ним сзади. Здание, когда штурмовали, качалось, как при землетрясении. А басаевцы прикрылись беременными бабами. Верно Степашка сказал: «Не мужики, а шакалы!»

      – Басаев сказал, если погибнет Чечня, мы готовы погубить Россию! Доберёмся до Москвы! У Свена видела то, что наш телик не показывает, –