Пирамиды роста. Мария Арбатова

Жириновский стал мешать зачитывать интервью, вопя, что Немцов негодяй и преступник.

      – Фигасе, Борик «Плейбоем» трясёт! – вскрикнула Вика.

      – Чем трясёт? – заинтересовалась мать.

      – Журналом с голыми бабами.

      – Ума палата! Нашли время!

      Немцов всё же зачитал опубликованное в журнале признание Жириновского, что у него были сотни женщин, и пообещал Жириновскому помощь в лечении сифилиса. На это Жириновский вскочил и плеснул в Немцова стакан с апельсиновым соком, Немцов ответил ему тем же из своего стакана, и завязалась рукопашная.

      – Машутся как ширанутые, – присвистнула Вика.

      – Начальство соком брызжет! – возмутилась мать. – Скажи «самому», чтоб порядок держал!

      А Валя не понимала, как это? Вчера погибло столько людей, а сегодня депутаты обсуждают сифилис и плещутся соком. Ведь это телевидение! На них смотрит вся страна!

      – Объясни про сок, – попросила она, снова позвонив Горяеву.

      – Думаешь, мне не хочется задушить Жирика? – Он ехал в машине и отвечал скороговоркой. – А Боря – молодой, блестящий. ЕБН объявил его преемником, вот Жирик и бесится! Больше не могу говорить, пока!

      Позвонила Кате, но та ответила на своём языке:

      – Первый канал всех сделал своим шоу с соком. Нам теперь до них по рейтингам, как до Пекина раком.

      И Валя снова не поняла, как это?

      А потом Свен пригласил Валю с Викой в свою наконец обустроенную квартиру на Садовом кольце, куда нанял домработницей длинноногую красотку. Красотка старалась ходить почти без юбки и, подавая к столу, отработанным жестом роняла из «анжелики» бюст.

      Собственно, к Свену пошли, чтобы в комфорте его «нездешней» жилплощади стряхнуть с себя телеужасы Будённовска. Но не тут-то было, в огромной гостиной со светлой мебелью, подчёркнутой антиквариатом, собрались говорливые иностранцы.

      Все взяли по бокалу, насыпали в тарелки закусок с фуршетного стола, расселись по диванам и креслам, и Свен включил в видике кассету с западными репортажами о теракте. Репортажи были на английском и немецком, и когда кассета закончилась, гости одновременно загомонили, как школьники после звонка на перемену.

      Говорили по-шведски и по-английски. Вика крахмалила уши, чтоб понять хоть что-то, а Валя услышала только одно знакомое «Робин Гуд». Она дёрнула Свена за руку:

      – Вон та тётка назвала Басаева Робин Гудом!

      – Это есть журналист из Америка. Валья, Басаев есть герой, – согласился Свен. – Он сделать это, чтоб закрыть война или умереть.

      – Там больные, беременные, роженицы! – повысила голос Валя, и все на них оглянулись.

      – Русские пришли стрелять его дом, его дети, – возразил Свен.

      – Чечня – часть России!

      – Басаев сказать – Чечня есть колония для Россия!

      – А если б финики решили, что они твоя колония, и захватили твою жену в роддоме? – громко спросила Вика.

      – Это есть невозможно, – помотал головой Свен. – Мы есть первый мир, вы есть