Левая рука Бога. Алексей Олейников

прыгнул, заметил Денис, потом спохватился – о чем он сейчас думает? Ведь это желтая метка в личное дело, да еще и отчисление!

      – Что скажешь, Ярцев? – поинтересовалась Пелагея Валерьевна.

      Денис вздохнул. И постарался быть как можно более искренним, от всего сердца:

      – В Москве у нас запретный час в другое время начинается, вот я и загулялся, а я еще и школьный пропуск забыл, а как без пропуска, без пропуска сразу взыскание, и я больше не буду честно!

      – Это ни в коем разе не оправдывает ваше поведение, молодой человек, – сказал содовец. – Мало того что вы нарушили запретный час, вы не подчинились представителю власти. Это желтая метка.

      – Аркадий Васильевич, может быть, на первый раз не стоит… – начала Наталья Юрьевна, но содовец возмущенно затряс толстыми щеками.

      – У господина Ярцева это уже далеко не первое нарушение, связанное с его нездоровым увлечением самоходными коньками. По мне, так подобные телесные приспособы вообще следует продавать только по достижении полного совершеннолетия.

      – Да, однако в нашем городе он нарушил только в первый раз…

      Аркадий Васильевич даже поперхнулся:

      – Наталья Юрьевна, вы рассуждаете, как… у вас совершенно нет государственного мышления.

      – Чего нет, того нет, – согласилась завуч.

      – Я вообще мог бы не приезжать к вам, а провести все через наш Приказ. Однако приехал, ввиду особого характера вашего гимнасия, – оскорбленно сказал содовец. – А вы шутите. По-вашему, это смешно? Сначала он от казачьего разъезда удирает, потом начнет на стенах позорные картинки чертить с призывами к свержению, а потом и вовсе начнет нападать на представителей власти. Я обязан пресечь!

      – Господь с вами, Аркадий Васильевич, – тут уже не выдержала Пелагея Валерьевна. – Мы Дениса всего три месяца знаем, но могу заверить, что ни на кого нападать он точно не будет.

      – И что вы предлагаете? Одной записи о проведенной воспитательной беседе будет явно недостаточно, это серьезное нарушение, мы обязаны провести расследование и назначить соответствующее мере проступка наказание.

      – А знаете что? – сказала Наталья Юрьевна, метнув быстрый взгляд на Дениса. – Я думаю, что Денис напишет подробную повинную и в письменном виде обязуется соблюдать закон. А мы ее приложим к делу. Напишешь, Денис?

      Денис внимательно изучал состав карандашей и ручек в ближайшем стакане на учительском столе и делал вид, что разговор его вообще не касается. Но тут проснулся.

      – Конечно напишу, – радостно сказал он. Да он им «Войну и мир» напишет. Лишь бы отвязались.

      Содовец пожевал нижнюю губу.

      – Да, – сказала Пелагея, чтобы закрепить успех. – А еще он принесет и сдаст на хранение в школьное хранилище свои коньки. Скажем, до весны. Верно, Денис?

      Аркадий Васильевич кивнул.

      – Наталья Юрьевна, Пелагея Валерьевна. Вот… исключительно из расположения к вам.

      – Как это – сдать коньки? – не понял Денис. – Вы что, с ума сошли?

      Наталья Юрьевна, мягко улыбаясь, обошла содовца,