Дорога скорби. Дик Фрэнсис

и утром я отослал Линде Фернс ее чек обратно.

      «Я не продвинулся в расследовании, – написал я. – Весьма сожалею».

      Через два дня тот же самый чек вернулся ко мне.

      «Дорогой Сид, – писала в ответ Линда, – оставьте эти деньги. Я знаю, что однажды вы поймаете этих подонков. Я не знаю, что вы сказали Рэчел, но она повеселела, и после вашего визита на прошлой неделе ей перестали сниться страшные сны. За одно только это я должна заплатить вам вдвое больше. С любовью, Линда Фернс».

      Я отложил чек в ящик, покончил с бумажной работой и пошел на свою обычную тренировку по дзюдо.

      Дзюдо, которым я занимался, – это тонкое искусство самозащиты, изменение равновесия за счет собственного движения нападающего, чтобы одолеть его. Дзюдо – это ритм, рычаг, скорость и иногда – воздействие на болевые точки, но, насколько я знал, всегда штука тихая. Крики и удары карате, хлопанье по матам ради выражения агрессии мне никогда не нравились и были не нужны. Я не стремился к физическому превосходству. Я не затевал драк. С покалеченной рукой, жокейским весом и ростом в пять футов шесть дюймов мне нужно было только выживание.

      Я проделывал привычные упражнения, думая о другом. В лучшем случае мое знание дзюдо было моральной опорой. От многих опасностей нельзя спастись умением бросить нападающего через плечо.

      Меня не оставляли мысли об Эллисе.

      Я ошибся. Конечно же, я ошибся.

      Все знали его в лицо. Он не мог рисковать, что увидят, как он крадется ночью к пастбищу, вооруженный чем-то вроде мачете.

      Но он устал от известности. «Слава не заменит опасности», – сказал он. Ему было мало того, что он имел.

      И все-таки… он не мог.

      Спустя неделю после дерби я поехал на четыре дня в Эскот, покрутился там, повосхищался лошадьми и экстравагантными женскими шляпками. Я должен был получить от этого наслаждение, как обычно. Но вместо этого я чувствовал себя так, как будто передо мной разворачивался бессмысленный фарс, танцы над бездной.

      Эллис бывал там каждый день и, конечно же, разыскал меня.

      – Как дела, «горячая линия»?

      – «Горячая линия» молчит.

      – Так, значит, ты здесь для того, чтобы напугать своего торговца лошадиными ногами? – с дружеской иронией спросил он.

      – Надеюсь на это.

      – А что, если он просто не сможет удержаться? – спросил Эллис.

      Я повернулся и посмотрел ему в глаза:

      – Я поймаю его.

      Он улыбнулся и отвел взгляд:

      – Все знают, что ты ловко справляешься с такими делами, но готов поспорить…

      – Не спорь, – прервал его я. – Не спорь, это не к добру.

      Кто-то подхватил его под руку, требуя его внимания. Он хлопнул меня по плечу и сказал с обычной приветливостью:

      – До встречи, Сид.

      Его увлекли в сторону, а я не мог поверить, я не мог поверить, что он сказал мне зачем, даже если не сказал как.

      «Что, если он не сможет удержаться?»

      Можно ли совершать бессмысленные жестокости помимо