Колодец старого волхва. Елизавета Дворецкая

и старший городник, таким образом, жил в самом сердце города и всех его событий. Сюда же выходили дворы тысяцкого и епископа, подле них стояла маленькая деревянная церковь с одной маковкой, покрытой серебристыми плашками осинового лемеха. В детинце было тише и малолюднее, чем в Окольном городе, крепкие тыны белогородской знати стояли величаво и спокойно

      Выйдя со двора, Медвянка направилась к высоким воротам тысяцкого Вышени. Она была дружна со старшей Вышениной дочкой и обещала зайти за ней, чтобы вместе идти на Лельник. По дороге Медвянка с удовольствием ловила на себе веселые взгляды, улыбалась всем вокруг, даже напевала негромко. Тесноватая площадь детинца, отсыревшие за зиму бревна тынов, влажная земля, растоптанная копытами скотины и сапогами дружины, были облиты золотом солнечных лучей, и все казалось красивым, потому что говорило о весне. А стоило Медвянке вспомнить, что скоро она увидит и князя, как ликованье вскипало в ней, как бурный весенний ручей. Весна была вокруг нее и внутри нее, она сама была – Весна.

      За воротами воеводского двора Медвянка увидела десятника из Вышениной дружины, Явора. Встретив ее взгляд, он остановился, а потом улыбнулся восхищенно и радостно. Яркое солнце слепило ему глаза, от этого казалось, что Медвянка, облитая солнечными лучами, сама излучает этот свет. Она была словно берегиня, рожденная от росы и трав, с блестящими, как молния, очами, лучезарно-прекрасная Денница, дочь светлого солнца.

      – Что смотришь, будто глаза примерзли? – задорно спросила Медвянка. – Или не признал?

      – Гляжу, не пойму, живая ты или мне мерещится? – не успев подумать, от души сказал Явор.

      Медвянка засмеялась, но в сердце была премного довольна и его словами, и восхищением в его глазах. Она была рада, что встретила его – на девичий праздник мужчинам нельзя смотреть, а ей хотелось показаться Явору во всей красе наряда.

      – Мерещится-то спьяну, а ты не пьян ли с утра? – со смехом спросила она. – Смотри, воевода увидит!

      – Да ты про что! – удивился Явор.

      Но Медвянка, все еще смеясь, прошла мимо него к крыльцу женского терема воеводских палат и поднялась на несколько ступенек

      – Постой! – Явор вдруг порывисто шагнул за ней и схватил ее за руку. Медвянка обернулась, и смех все еще играл в чистых чертах ее лица. – Постой! – повторил Явор, любуясь ею, и горячо заговорил: – Что же ты бежишь от меня, как от зверя лесного? Или я тебя обидел чем?

      – Еще бы не обидел – у честного народа на виду за руки хватаешь! – с лукавым упреком ответила Медвянка и попыталась отнять руку. Явор легко останавливал на скаку жеребца и ломал в ладони еловую шишку – но тонкое белое запястье смешливой девушки легко выскользнуло из его пальцев. Насильно мил не будешь.

      Медвянка принялась старательно поправлять витое серебряное обручье, а потом быстро глянула на Явора. Вот оно, дескать, мое обручье. Уж три года ношу, а потом пригожему молодцу отдам, за кого замуж пойду. Не за тебя! Не твоей родне на посиделках рушники вышиваю и пояса плету!

      Явор