Пять секунд до полуночи. Марина Келли

соскальзывает!

      Сердце в груди делает кульбит. Мои глаза расширяется.

      −       Дима! – изо всех сил кричу, прерывая его. – Я сейчас упаду! Я соскальзываю! Остановись!

      «Четыре»

      Мой крик заставляет Диму резко ударить по тормозам. Мотоцикл заносит. Мы летим по инерции, теряя управление. Его пальцы впиваются в руль. Костяшки пальцев парня побелели. Мы, как по закону подлости, попали на тот участок дороги, который покрылся ледяной коркой.

      «Три»

      −       Маша, держись за меня! Прижмись крепче и ни в коем случае не отпускай! – велит мне пронзительный, наполненный страхом крик Димы. Я редко слышу такую панику в его голосе. Мой живот скручивается в тугой узел.

      −       Господи, ребята! – доносится откуда-то из стороны голос Вики. Не менее испуганный, чем голос моего парня. – Саша, смотри!

      В эту секунду я на мгновение вскидываю голову к небу и смотрю в темное звездное небо – на небо, которое вот-вот взорвется фейерверками, – и молюсь, чтобы с нами все было хорошо. Чтобы все обошлось.

      «Два»

      «Пожалуйста. Пожалуйста», – говорю про себя, обращаясь к кому-нибудь там, на небесах, за облаками и звездами, изо всех сил держась за Диму. «Пожалуйста, защити нас. Не позволь случиться беде».

      Не зря говорят, что в падающем самолете нет атеистов. Это правда. В этот момент я тоже надеюсь на чудо. Прошу о нем. Молюсь.

      Я ловлю себя на мысли, что за Диму я боюсь больше, чем за себя.

      Зачем я только попросила его разогнаться?.. Какая же я дура! Он же просил спокойно доехать до парка. Он предупреждал о гололеде из-за того, что на днях был большой перепад температуры – от ноля градусов до минус двадцати.

      Мой Дима.

      Я держусь за его талию, но моя нога уже слетела вправо. Меня тянет назад. Вскрикнув, я падаю. Мое тело с громким хлопком впечатывается в асфальт. Мою спину пронзает резкая боль. Голова ударяется обо что-то, но мои глаза неотрывно наблюдают за мотоциклом Димы, который, не сумев остановиться и, зацепившись за бордюр, переворачивается. Дима отпускает руль и отлетает в сторону. Однако мотоцикл все еще летит в воздухе.

      «Один», – доносится из динамиков.

      Мир вокруг замирает. Я вижу, как Вика с Сашей отъезжают чуть вперед, замедляясь.

      −       Дима! – кричу, когда тело Димы оказывается под мотоциклом.

      Руль байка падает на его голову. О боже.

      −       Н-е-е-ет! – то ли вой, то ли отчаянный звериный рык вырывается из моей груди, когда я, силясь встать, понимаю, что ноги меня не слушаются. Мои попытки помочь Диме тщетны. В данный момент я ничего не могу сделать для него. Похоже, я и сама серьезно ранена, так как по всему телу разливается сильнейшая слабость. Тяжелые веки так и норовят закрыться. Очень болит шея.

      «С Новым годом!», – кричат из парка за углом голоса празднующих.

      Я с трудом заставляю глаза оставаться открытыми.

      Диме нужна помощь. Его сильно ударило, придавило, но он все еще может выжить.

      Ведь падения с мотоцикла не всегда заканчиваются летальным исходом…

      Я сглатываю слезы, которые рвутся наружу. Бессильно глядя на неподвижное тело Димы,