Страшные истории Сандайла. Катриона Уорд

опухшие от слез.

      – Бледная, – сказала она, поглаживая сухую, бурую травинку, пробившуюся сквозь трещину в асфальте.

      На кончике стебелька виднелся небольшой бутон. Я села рядом с ней, в одночасье почувствовав себя совершенно опустошенной, и сказала:

      – Мне жаль, солнышко.

      И тут же поняла, что никуда не уйду. Ее вины в этом не было даже близко.

      Я подхватила ее на руки. На этот раз она не стала брыкаться и лишь положила мне на плечо голову. Мы медленно вернулись в дом. Я уложила Колли в постель и сказала:

      – Обещаю, у тебя будет свой сад.

      После чего поцеловала в лобик. Может, она и не позволит мне ее любить, но заботиться о ней мне никто не помешает.

      У Ирвина посинела вся рука, но обошлось без перелома, поэтому я положила на нее лед, и мы уселись за покоробленную пластиковую стойку, обессиленные и притихшие после ссоры. «С кухней надо что-то делать», – подумалось мне. Она выглядела голой и меблированной донельзя убого; под ногами хрустел линолеум, безбожно протекал кран. Я представила, как увешаю ее красивыми сковородками с медным дном, уставлю цветочными горшками, а может, даже обзаведусь полкой для пряностей.

      – Возвращаться домой поздно ты больше не будешь, – сказала я Ирвину, в действительности имея в виду не столько поздний вечер, сколько раннее утро и привычку говорить в манере очередной пассии. – Договорились?

      Ирвин смерил меня взглядом, кивнул на посиневшую руку и сказал:

      – Ты уже созрела просить меня об одолжениях?

      Мне надо было все как-то исправить, чтобы отношения между нами стали хотя бы терпимыми. Я нерешительно накрыла ладонью его здоровую руку и сказала:

      – Колли выучила новое слово.

      Потом поведала всю историю, смеясь, но вместе с тем и пустив слезу.

      Он улыбнулся, я чуть было не лишилась сил от того, что прощена, и вместе с тем испытала острый прилив гордости за то, что произнесла она его не ему, а именно мне. В этот момент до меня дошло, что нам надо делать.

      – Давай заведем еще одного, – сказала я. – В смысле ребенка.

      – Хорошо, – ответил он.

      Когда от его одобрения меня вновь окутало тепло, я чуть не разрыдалась. Если детей будет двое, он, может, и пожертвует мне частичку их любви.

      С тех пор я без конца думаю, с какой стати он тогда согласился. На тот момент его отец потерял еще не все. Думаю, Ирвин надеялся на мальчика. Полагал, что, когда родится внук, старик станет щедрее. Что же до меня, да поможет мне бог, то мне просто тоже хотелось иметь кого-то для себя. Колли всегда принадлежала только Ирвину. Хотя, когда решают завести ребенка, обычно не руководствуются столь эгоистичными соображениями.

      Мое желание исполнилось. Когда родилась Энни, когда она открыла свои голубые глазки, я сразу почувствовала, как по мне словно прошелся теплый луч. Она была моей и с самого начала не доставляла никаких проблем. Мы прекрасно ладили, каждая из нас была частью другой, чего с Колли у нас сроду не было.

      Но идея сработала не до конца. Дети все больше