Секс-ловушка по соседству. Любовь Попова

такую рань. Суббота. Девять утра. Действительно рань.

      Но имя на экране заставило меня сесть на кровати и случайно содрать одеяло с Дины. Но сейчас важен только Грановски Давид.

      – Да, Давид, утро доброе.

      – Точно доброе, сынок? – он мне не отец, конечно, но в свое время неплохо так помог с бизнесом, а также является другом моей семьи. Уже десять лет мы дружим, кроме последних двух лет, которые я работаю в Питере. – Извини, что звоню в такую рань, но дело неотложное.

      – Что-то случилось? – руку, которую на меня положила Дина, я грубо скинул и спрыгнул с кровати. – Вы не заболели? Майя? Дети? Лена?

      Последнее имя отозвалось бешеным стуком сердца и комом в горле. Прошло два года, а мне до сих пор стыдно перед Давидом, по сути, ее приемным отцом.

      – Ну ты паникер. Ничего серьезного. Лишь небольшая, но не очень удобная просьба.

      Грановски очень деликатный чел. Бизнесмен. Филантроп. Очень спокойный в семье, в бизнесе он – акула. Я весьма многому у него научился в свое время. И я уважаю его, готов выполнить любую просьбу.

      Но сейчас моя жопа прямо оркестром орет мне, что нужно отказать. Просто сослаться на дела, поездку, а может быть, даже болезнь.

      Я хожу по своей гостиной, как раненый зверь в клетке, покрытый потом, потому что знаю: что бы он ни предложил, отказать я не смогу.

      – Я слушаю.

      Это мой голос? А чего он такой хриплый?

      – Лену же помнишь?

      Да блядь! А если она сказала? Если она рассказала о том эпизоде, когда оказалась в моей спальне? По собственной инициативе. И что я скажу? Что я спал? Спал и сквозь сон ее лапал?

      – Ну как не помнить. С ней все нормально?

      – Как по мне, то она чересчур тихая для восемнадцатилетней девчонки. Ну и балетом болеет, сам знаешь.

      – Знаю, как не знать. Все домашние представления смотрел, как она выступает.

      – Вот, кстати, она перестала танцевать перед нами. Да и ты пропал совсем. Не обиделся?

      – Нет конечно, на что? – что-то он мутит. А еще тянет. Это пиздец как напрягает. Я втянул воздух и решился послушать, что меня ждет. – Так что за просьба?

      – Ленка решила в Питере учиться, – сука! – Там труппа какая-то знаменитая обосновалась, и ее вроде как берут в состав.

      Нет, нет, нет. Я нахуя уехал, чтобы здесь ее подкаты терпеть?

      – В общем, а мы уехали в Токио. Помоги ей обосноваться. Квартиру найди. Покажи, что там да как. И вообще, присмотри по-родственному.

      Так и хочется заорать: Алло, мужик! Мы не родственники! Никаким боком!

      – Пусть первое время с тобой поживет.

      Ну приехали. А с ложечки ее не покормить? Я в свои восемнадцать в США приехал и сам со всем разбирался.

      – Я тебе полностью доверяю.

      Вот и зря. Очень, очень зря.

      – Кирилл, ты здесь?

      Нет, нет меня. Умер я, уехал. Вот тебе и сбежал от проблем.

      – Здесь.

      – Слушай, если тебе неудобно, я пойму. Найду кого-нибудь.

      Это идеальный вариант. Охранник, который будет держать эту заразу красивую подальше от меня.

      – Нет, не надо никого. Я найду время.

      – Я знал, что могу на тебя положиться. С этого момента на любую мою просьбу можешь смело меня посылать.

      – Ловлю на слове.

      Мы смеемся, и он вдруг выключается, хотя я еще кучу вопросов хотел задать. Когда приезжает? Много ли вещей берет? Сколько будет жить здесь? Жить здесь…

      Сразу вспоминается, как она любила бегать в коротких шортах и топиках, а еще сидеть на шпагатах в самых неожиданных местах. Раздражала дико. У меня такого не будет. Или выметается пусть.

      – Кирилл? – доносится сзади протяжный, словно искусственный, голос, и я резко оборачиваюсь. Дина в моей рубашке на голое тело стоит в проходе спальни. Я уже и забыл о ней. И почему вчера ее тело вызывало во мне прилив желания? Сейчас меня скорее подбешивает, что она берет мои вещи. Без спросу. – Все нормально? Я думала, ты хотел поспать подольше.

      Я хотел на такси тебя отправить, но теперь ты мне пригодишься.

      – Да, сейчас в душ схожу и еще приду валяться. И сними, пожалуйста, мою рубашку.

      – О, ты хочешь видеть меня обнаженной, – расстёгивает она пуговицы, но я не закончил смотреть представление, ушёл в душ.

      Там долго чередовал холодную и горячую воду, но все равно не смог вытравить образ Лены двухлетней давности. Смелая, дикая, умоляющая любить ее. Сейчас ей восемнадцать. А если она снова придет ко мне в кровать? Смогу ли я отказать ей?

      Нет! Нет! Даже думать не смей, Кирилл, иначе давняя проблема вернётся с новой силой. Никаких молоденьких, никаких балерин. Или же куча времени и денег, потраченных на психиатра, окажется потрачена зря.

      Я выхожу из душа, обматываясь полотенцем, и проверяю ладонью щетину. Гладко вроде. Затем чищу зубы и понимаю, что в постель уже не вернусь. Сна ни в одном глазу.

      Открываю