Варенье из падалицы. Алексей Алёхин

фонтан «Дружба народов» на ВДНХ.

      «Село наше, значит, Эльдорадово…»

      Мелодия то терялась в зарослях звуков, так что приходилось ее отыскивать, напрягая слух, то вдруг, даря радостью узнавания, являлась совсем нагой («Портрет джаза»).

      Тьма в той стороне, куда, поблескивая под звездами, уходили рельсы, заголубела и обнаружила понизу, у горизонта, зубчатую черноту леса. Голубое туманное пятно светлело, превратилось в сияние и наконец ослепительным прожектором вырвалось из-за поворота. Шел экспресс.

      От долгого пребывания на Кавказе его кепка заметно увеличилась в размерах.

      Интеллигент Штанишкин.

      Из отворившихся дверей школы выкатилась, вереща, грудастая женскополая детвора.

      1984

      Уткнувшись в путеводители и поднимая глаза только чтоб сверить подпись под картиной, по музею бродили интуристы.

      От двух рюмок коньяка он приобрел легкое вращение в голове.

      – Это у других желания. А у меня – позывы.

      От многолетней привычки к осторожности он говорил какими-то дистиллированными фразами, точно русский был ему неродной язык.

      Воздушкин-путешественник.

      К прилавку через толпу ломилась напористая нестарая бабка с лицом маленького бегемота.

      Кружок художественного храпа.

      – Разменял жизнь… на трехрублевки.

      Воро́ны по обыкновению явились в черных фраках, а голуби – в синих ратиновых по́льтах с ватными плечами, по моде 50-х.

      Придет время, и ты тоже почувствуешь себя слабым перед безжалостным детским сердцем.

      Согнувшись, точно получил под дых, раскачивался саксофонист. Пианист загребал руками, вращая лысиной. Контрабасист, тоже перегнувшись, мотал головой, сладострастно раздирая струны. И бесновался среди своих сверкающих сковородок любимец публики – усатый ударник («Портрет джаза»).

      Белая щетинистая собачонка, похожая на зубную щетку.

      – Первая любовь – это как первая стопка: хмель в голову, веселье в ноги. Вторая до нутра продирает. А на третьей мужик раскрывает душу…

      Жизнерадостная старушка в белом платке вся состояла из улыбки, вокруг которой было собрано в морщины остальное лицо.

      Вспомнил то лето, когда мы нашли в пруду карманные часы капитана Немо.

      Одинокая кривая сосна с плоским верхом, казалось, забрела на песчаный берег подмосковного пруда из далекой Японии.

      В сторону соседнего аэродрома плыло по закатному небу тяжелое железо.

      По вечерам, вскоре после захода солнца, на южную сторону неба выползала и подолгу сидела там жирная желтоватая звезда.

      Как утверждает Брэм, «любовь крокодилов своеобразна».

      К тридцати годам он созрел и принялся плодоносить.

      Крошечное розовое облачко казалось болячкой на протравленном купоросом небе.

      Тот час, когда по небу летают местечковые Венеры Шагала.

      Сапожный крем «Отелло».

      Сверкающий автобус увез наконец интуристов,