Горечь. А. Норди

говоришь, нужна? «Смеси» и другой попсовой дури у нас нет, но зато найдется кое-что другое.

      Дэн кивнул в сторону распластанных Арнольда и Лики. Только сейчас Мартин заметил, что наркоманы валялись возле узкой расщелины в земле. Провал, казалось, уходил в бесконечность – настолько непроглядной была сгустившаяся внутри чернота.

      – Засунь туда руку, дотронься до горечи, – пояснила Яна. – А затем положи ее под язык.

      Мартин удивленно посмотрел на девушку, ожидая объяснений, но их не последовало: Яна, сложив на груди руки, с интересом за ним наблюдала, словно мысленно делала ставки – слабо ему или нет?

      – Дотронуться до горечи? – уточнил Мартин. Он не хотел, чтобы Яна считала его трусом, хотя прекрасно понимал, что смельчаком он никогда не был.

      – Меньше болтай. – Дэн подтолкнул его к расщелине. – Пробуй, если не зассал. Потом расскажешь, понравилось или нет.

      Мартин опустился на колени у провала в земле. Из черноты несло гарью, и он поморщился. Рядом лежали Арнольд и Лика, их затуманенные взоры по-прежнему впивались в небосвод, а на лицах кривились блаженные улыбки.

      Закатав рукав рубашки, Мартин просунул руку в расщелину.

      – Если это дурацкая шутка, я тебе кости переломаю, – на всякий случай пригрозил он Дэну.

      – Глубже суй, – словно не услышав его слов, скомандовал Дэн. – И жди.

      Мартин протолкнул руку по самое плечо, ощущая твердый шершавый грунт. Вдруг провал расширился – ладонь провалилась в пустое пространство.

      И нечто чуждое – холодное, мягкое, влажное – коснулось пальцев.

      Резко выдернув руку из ямы, Мартин подскочил на месте. Должно быть, вид у него был настолько ошарашенный, что Дэн и Яна прыснули от смеха, но Мартину было плевать на их реакцию: в глубине провала нечто живое дотронулось до него, оставило след на коже. Сердце бешено колотилось, и в тусклом лунном свете Мартин пытался рассмотреть, что за дрянь прилипла к его руке.

      – В первый раз все пугаются, – успокоила Яна. – Теперь пробуй.

      Девушка посветила фонариком Мартину на ладонь, и он увидел пальцы, покрытые черной, как смоль, слизью.

      – Что это?

      – Горечь. – Дэн приблизился к Мартину и впервые ему улыбнулся. – Не бойся, дружище. Положи ее под язык.

      Мартин хотел послать наркомана куда подальше, но поймал взгляд Яны: она ободряюще улыбнулась, словно давая понять, что ничего страшного не случится. Он уже и забыл, когда в последний раз на него так смотрели – с надеждой и поддержкой. Мартин сглотнул вязкую слюну, облизнул пересохшие губы и поднес руку, перемазанную слизью, ко рту. Секунду помедлил – и засунул указательный палец под язык.

      Рот обожгло горьким. Мартин поморщился, ощущая, как прогорклая субстанция растворяется на слизистой. Ноги вдруг подкосились. Мартин повалился на опаленную землю, и черный космос распахнул объятия.

      Горечь растекалась по сосудам и мышцам, тканям и органам. Она растворяла в себе боль, страхи, отчаяние – и наполняла образовавшуюся