Исход. Кейт Стюарт

узнала. – Он хватает кулон, пока я сопротивляюсь со всей силы.

      – Не надо, нет! Пожалуйста, не надо! – Я умоляю, вцепившись ему в руку; металлическая застежка впивается мне в шею и рвется. Потеряв самообладание, я кричу от чувства утраты. Глаза жжет от злых слез, поскольку этот мужчина растерзал меня одним-единственным поступком.

      – Почему? Почему? Это мое. Он любит меня!

      – Кто… кто тебя любит, Сесилия?

      – Это для меня, для моей защиты! Это мое обещание!

      – От кого тебе нужна защита?

      От тебя.

      Но я не осмеливаюсь произнести это вслух. Неважно, давала ли я ему власть меня тиранить или нет, – он не тот человек, который будет спрашивать разрешения.

      – Эти твои законы! Нельзя их менять, как тебе захочется. Он выбрал меня!

      – Ты жалкая. – Он отпускает меня, встает со сломанным кулоном в руке и смотрит сверху вниз.

      – Думаешь, безделушка тебя защитит? Да она ничего не значит.

      – Кулон важен для меня!

      – Ты всего лишь влюбленная девчонка.

      – Я двадцатилетняя женщина, ублюдок. – Я встаю, чтобы быть с ним лицом к лицу, хотя ноги дрожат. – И я принадлежу ему.

      – Потому что он так сказал? У тебя вообще нет права голоса. Ты не в себе. И нет, милая, ты ему не принадлежишь. Он мой брат.

      – Твой брат, как же. Он просто мальчик, с которым ты строил крепость до того, как достиг половой зрелости. Тебе сколько… за тридцать перевалило? И все еще бегаешь по округе, сражаясь с воображаемыми драконами.

      – Думай что хочешь, но ты видела, на что мы способны.

      – На мелкие кражи и громкие вечеринки? Тоже мне, подвиг, – блефую я, не моргнув глазом. Не хочу, чтобы он знал, как много я на самом деле знаю. – И я знаю, кому принадлежу.

      Он наклоняется и смотрит мне в глаза.

      – Уверена?

      – Я люблю его.

      – Назови его.

      – Это не имеет значения…

      – Да-да, ты любишь их обоих. Я уже слышал об этом.

      – Ты заплатишь за то, что сделал мне больно.

      – Думаешь? – Он оглядывается. – Кто тебя спасет? – Я чувствую, как сильно бьют его слова. Он прав. Никто не спасет меня от этого безумного ублюдка. Но они отлично научили меня обороняться.

      Словно прочитав мои мысли, он говорит тихим голосом, в котором явственно читается угроза:

      – Знаешь, мне и не такое сходило с рук. – От изысканности его французского акцента вкупе с откровенной неприязнью угроза становится более опасной. Но я не отступаю. Я столько месяцев отравляла себя ненавистью и охотно готова ее выпустить.

      – Что же вас так злит, сэр? Я помешала вам убивать и мучить мелких животных? Сегодня вечер пятницы, а вы не нашли занятия поинтереснее, чем преследовать влюбленную девчонку? И кто из нас жалок?

      Я собираюсь с силами, гордо выпрямляюсь, чувствуя, как закипаю от гнева.

      – Ты всего лишь напуганный мальчишка, одержимый идеей все контролировать, потому что в детстве тебя обделяли вниманием.

      В следующую секунду я оказываюсь сбита с ног и падаю на спину. Сердце замирает, дыхание перехватывает,