SnakeQueen. Михаил Щербенко

говорит мама. – Молодой Ахиллес, до времени притворявшийся девой.

      Море, которое она не забудет.

      – Почему ты не сказала мне, что упала вчера? Наш сосед видел, как ты возвращалась с разбитым шлемом. Зря я согласилась купить тебе этот чёртов мотоцикл. Почему не сказала?

      – Это обычное дело в Лондоне, все падают. Был дождь, сама видела. Ничего страшного, не хотела тебя беспокоить.

      – Ты должна быть осторожна, Алекс…

      Красные туши двухэтажных автобусов в сырой дымке и чёрный, мокрый асфальт.

      – Их самолёт шёл очень низко над уровнем моря. Мы пока не знаем, что произошло, мисс Адамс, – это уже не первый, кто рассказывает им о случившемся, но в память почему-то врезался его спокойный, монотонный голос. – Там идёт поисковая операция…

      Она помнит этот самолёт по фотографиям. Маленькая «Сессна-510», белая как чайка, на которой ей самой очень хотелось полетать.

      – Я была права. Ты веришь мне? Что бы тебе ни говорили, знай, что я была права.

      – Верю, – глаза мамы не оставляют сомнений. – Всё будет хорошо. Я тебя вытащу, что бы ни случилось.

      – Они заслужили всё, что я с ними сделала…

      Главное было в том, что она поверила. Не смотря на всё, что ей рассказали полицейские, она поверила, без сомнений. Когда лежишь в маленькой камере на узкой койке, упираясь ногой в стену и глядя в подвешенный под потолком телевизор, так важно знать, что она поверила.

      – Ты изобрела какой-то новый язык. Половина слов английские, а половина русские, – смеётся отец. – Что у тебя за каша в голове?

      – Вы сами меня запутали. С мамой говори по-английски, с тобой по-русски. И чего ты от меня хочешь?

      – Нельзя забывать наше наследие. Это важно. Тебе надо читать больше русских книг…

      Два языка как два континента, столкнувшихся в ней, уходящих своими пластами один под другой.

      – Может, тебе стоит больше думать о важных вещах, а не о спорте? Есть же важные вещи в жизни. Оксфорд, продолжить моё дело, – мама осторожна в словах, не хочет давить. – Что тебе даст это твоё занятие?

      – Это важно для меня. Представь, я могу выиграть Олимпиаду. Вот будет здорово.

      – И что это даст тебе для дальнейшей жизни?

      – Это и есть моя жизнь…

      Разные места, разные города, общее только одно – там поднимают её руку, и на короткое мгновение возникает мимолётное, но тёплое чувство радости.

      «Нет. Всё перепутано, всё было совсем не в том порядке, – поморщилась она. – Это не то, это не помогает. Я должна забыть, должна очистить разум от всего лишнего. Нужно считать».

      Один. Вновь волны бушуют во тьме, вновь она смотрит на них словно снизу, погружаясь. Два. Она не пытается бороться, тело расслабленно парит в толще воды. Три. Когда не дышишь, время как будто замирает. Четыре.

      У многих народов существовали особые ритуалы, позволявшие подготовить свой разум к битве. Все они исходили из того, что единственный путь к этому – самоотречение. Практики дыхания, ритмичные движения,