ЗАРАЗА. Евгений Александрович Гарцевич

подлетели поближе, я смог разглядеть паромы в заливе и опять же, если зрение меня не обманывало, то один из них не только дымился, но и на нем мерцали всполохи, будто кто-то ведет огневой бой. В заливе было тесно, еще, конечно, не пробка, по помимо парома куча мелких суденышек неслись в сторону аэропорта.

      – Народ, внимание! В округе идут бои, местное население твердо намерено покинуть страну, а соседи их уже перекрыли. Но не ссым, к нам навстречу выдвинулись миротворческие отряды вместе с частниками из «Глобал корп». Так что еще раз для самых тупых: садимся, те кому надо, сходят, мы заправляемся, разгружаемся и валим, на хрен, обратно. Мы на такое не подписывались.

      Вадик заметно возбудился, зажегся огонек в глазах, похоже, уточнение пилота как раз к нему относилось. А вот ученые занервничали, по-русски среди них понимал только один, который начал им переводить, а потом отправился к кабине пилота.

      Самолет зашел на посадку, в салоне все расселись по местам, вцепились, кто во что мог, и притихли. Один из мчсников перекрестился, профессор что-то бормотал с закрытыми глазами, даже вернувшийся Вадик, наконец, заткнулся, вцепившись в сиденье так, что костяшки на пальцах побледнели.

      В иллюминаторе мелькнула посадочная полоса, пустырь с редкими деревьями вокруг, забором и ржавыми сараями неровно рассыпанными по округе. Зажужжали шасси под брюхом самолета, а еще через несколько мгновений нагруженный борт ткнулся о землю. Мы дернулись и начали торможение.

      Я все время смотрел в иллюминатор, фиксируя происходящее. Видел скопления людей у здания аэропорта, мигалки машин – техслужбы и полиции.

      ИЛ-76 приложился о полосу, понесся, сбавляя скорость, и через пару минут подрулил поближе к центральному зданию и остановился. Кто-то в салоне начал хлопать в ладоши. Я тоже хлопнул пару раз, но так чтобы не громко и без особого внимания. Взрослый, вроде, человек, а не пойми откуда взявшаяся привычка, сродни суеверию, нет-нет, да и вылезет из глубин сознания.

      В окошке на фоне легкого марева, похоже все-таки жарковато там, появилось несколько грузовиков: заправщик в голове колонны, и две фуры под выгрузку благотворительной помощи.

      Приводы грузового люка тихонько зажужжали и по мере открытия люка, в салон стал проникать горячий влажный воздух, а вместе с ним и какая-то вонь. Этакая смесь бомжатника и медицинского кабинета после дезинфекции, ветер, дувший со стороны материка, пока не сильно, но уже вполне отчетливо распространял этот запах вокруг. Я поморщился и спешно достал респиратор, хотя если это и есть та самая зараза, то скорее всего уже поздно.

      – Слюни, – мимо меня на выход проходила аспирантка и с улыбкой бросила мне по-английски, – передается через слюни, так что ни с кем не целуйся и не давай кусать. Маска от этого не спасет.

      Фух, я хотел поблагодарить за совет, не думаю, что она стебется или шутит, ученые все-таки хоть что-то должны знать, раз едут сюда. Но сказать ничего не успел, фуры чуть свернули и за их силуэтами показались еще машины, очень популярные в Африке, но которые