Семь ночей с тобой. Валерия Сказочная

что да, – заверяю, мысленно прикидывая, какие ещё вопросы могут волновать подругу. – И я буду следить за тем, чтобы ставки делали нормальные люди. Если будет кто неприятный тебе, перебью.

      Хотя мы обе знаем, что ничего я там не смогу перебить, Света благодарно кивает и даже начинает идти в сторону гримёрки. Ну или что там у них здесь за сценой?

      Я пока иду за подругой, тем более что она смотрит на меня и продолжает говорить со мной:

      – Я знаком дам тебе понять, когда надо. А вообще, да, всё будет хорошо. Скоро свобода…

      Света уже держится гораздо бодрее, говорит скорее весело, улыбается много, но я всё-таки останавливаю её уже совсем близко к выходу из зрительного зала.

      – Ты готова? – серьёзно спрашиваю, глядя ей в глаза.

      Подруга быстро отводит взгляд, но держится уверенно. Усмехается, пожимает плечами.

      – Да. Это всего лишь девственность. Какая разница, сделаю я это с неумелым ровесником, который будет вешать мне о любви, или с тем, кто хотя бы заплатит, – пренебрежительно заявляет.

      Я киваю, не решаясь сейчас задевать тему категоричного заявления о «ровеснике, вешающим о любви». Нам со Светой по девятнадцать. И раз уж мы обе не лишились девственности в таком возрасте, будучи объективно привлекательными; разница, с кем это делать, всё-таки была. Для меня она есть и до сих пор – мне неинтересен бездушный секс, разрядку я и с душем получить могу. Для подруги вроде бы тоже вряд ли всё переменилось.

      Хотя, конечно, в её ситуации с отчимом…

      – Меня радует, что ты оформила договор, который ограничивает покупателю действия, – то ли для собственного, то ли для её успокоения проговариваю я.

      Света слегка мнётся, поглядываю в сторону, куда ей идти надо. Там, кстати, возле самой двери стоят охранники. Крепкие, мощные. Чтобы посмотреть таким в лицо, придётся голову максимально запрокинуть. И то не факт…

      – Без него стартовая сумма втрое больше. Я не оформляла, – неожиданно слышу тихое утверждение.

      Вот только бьёт оно по ушам так, словно Света его прокричала. Мгновенно поворачиваюсь к ней.

      – Что? – пересохшим голосом спрашиваю. – Ты серьёзно?

      Немного обречённый взгляд подруги подтверждает худшие опасения.

      – Брось, тут нет маньяков, – храбрится она. – Приличный аукцион, хоть и торгуют неприличным, – фыркает, пытаясь шутить. Вот только меня это совсем не пронимает, и Света это видит: – Всё будет хорошо, мне уже пора.

      С последним заявлением подруга резво упархивает прочь, словно если я буду продолжать удерживать или спрашивать, она не выдержит.

      Сердце до боли сжимается. Я хочу помочь Свете, уберечь её от отчима и исправить ситуацию, но точно не тем путем, который выбрала она. Какого чёрта я ещё медлю! О каком уважении её решения сейчас может быть речь?!

      Надо срочно увести её отсюда, и наплевать на последствия типа неустойки. Разберёмся потом. И вообще, даже из Светиной ситуации наверняка есть другие выходы. Было время, когда она жила у