Камень. Книга вторая. Станислав Николаевич Минин

или ты помолодел? Просто давно тебя не видел… – спросил мой самый молодой дядька, Константин Владимирович.

      Воспитатель кинул взгляд на отца, который и ответил двоюродному брату:

      – Помнишь, что мог Александр Первый? – тот кивнул. – Алексей может то же самое. Но до конца мы с отцом не уверены.

      Надо было видеть лица великих князей, которые уставились на меня в изумлении. А отец продолжил:

      – К Михаилу Николаевичу приглядитесь.

      Теперь уже все смотрели на князя Пожарского, который в этот момент как раз разливал водку по рюмкам – старшим Романовым и себе. Первым не выдержал дядька Николай, как я понял, он был самым непоседливым из великих князей:

      – Михаил Николаевич, я прошу прощения, а как вы себя чувствуете?

      – В смысле?.. – опешил князь Пожарский.

      – Николай, ты разве не видишь, что мы разговариваем? – нахмурился император, указывая на уже практически пустой графин с водкой.

      – Отец, просто Сашка сказал про прадеда Александра Первого… – чуть замялся великий князь. – Вот я и…

      – Понятно, – протянул Николай Третий. – У Прохора спросите, а нас, молодёжь, оставьте в покое! – Они отвернулись, и продолжили негромко о чём-то разговаривать.

      Теперь Прохору было не отвертеться, и пришлось ему в подробностях рассказал о своём «лечении». Потом наступила моя очередь. В двух словах я описал всё, что видел, чувствовал и исправлял, заметив, как к нам тихонько присоединяются все три присутствующих здесь моих деда.

      – Алексей, я готов! – заявил дядька Константин, когда я закончил. – Хоть этих наконец побью! – он указал на старших Владимировичей. – И этих! – имелись в виду Николаевичи.

      – Цыц, молодёжь! – вмешался император. – Всему своё время! Давайте-ка уже по домам, завтра трудный день. А мы посидим ещё втроём, по-стариковски… Александр, довези сына с Прохором до Жуковки.

      Всю дорогу мы молчали, только в конце, когда обычная «Нива» заехала на территорию поместья Пожарских, отец поинтересовался:

      – Обижаешься на меня, Алексей?

      Я, сделав над собой усилие, ответил:

      – Дай мне время. Слишком всё неожиданно…

      – Хорошо, – кивнул он и протянул руку, пожав которую, я вышел из машины.

      Уже когда мы с Прохором поднялись на крыльцо, воспитатель похвалил:

      – Молодец, Лёшка! Вёл себя достойно! Вот и дальше постарайся действовать так же. Будь достоин фамилии Романовых и Пожарских!

      Ещё на входе мы услышали громкий женский смех, несмотря на то, что был уже двенадцатый час ночи. Когда же зашли в гостиную, поняли его причину – пьяненькие Леся с Викой вышагивали перед сидящим на диване Сашкой Петровым в нарядах пятидесятых-шестидесятых годов. Если Леся сделала себе высокую причёску и была одета в чёрное платье с пышной, летящей юбкой, которое оставляло открытыми плечи, то вот Вика щеголяла в безразмерной яркой рубашке, частично заправленной в шорты из обрезанных джинсов, огромных очках и бандане.

      – Мальчики