Ветер в пустоте. Георгий Лебедев

Ведущий, однако, шутливо посмотрел на парня и сказал, что тому следует пореже интересоваться временем или купить часы со стрелками. Единственное, что немного обнадежило Сережу, – это хитрая улыбка йога в конце. Как будто он специально дал шутливый ответ, чтобы сохранить тайну.

      Рыбный ресторан, или «Фиш-хаус», как гласила вывеска, встречал гостей приятной тишиной – после какофонии торгового центра она действовала терапевтически. Посетителей было мало, и Сережа разместился у полностью стеклянной стены, откуда открывался вид на площадь, историческое здание вокзала, реку, мост и высотку МИДа. Бегло посмотрев меню, он попросил капрезе, дорадо на гриле с картофельным гратеном и стручковой фасолью и бокал белого вина. После первого глотка он удовлетворенно причмокнул и отметил, что уровень дофамина еще немного приподнялся. Сережа подумал, что в его сегодняшних планах не было ни спортивного магазина, ни этого ресторана. Однако они случились и он был этому рад.

      Официантка принесла корзинку свежего хлеба с хрустящей корочкой и соленое масло. Хлеб здесь был на редкость вкусный, но по опыту Сережа знал, что лучше на него не налегать, иначе основная еда доставит меньше радости. Он сглотнул слюну, с трудом отвел взгляд с корзинки и открыл ленту социальной сети. Почти сразу его внимание привлекла статья о возрасте, которую перепостили несколько друзей. Он нажал на ссылку.

      «То, что мы называем „возрастом“, – писал неизвестный Сереже автор, – приходит незаметно. Поначалу ощущаешь, что стоишь в самом начале невидимой транспортерной ленты. Все окружающие расположены на ней где-то впереди, а сзади – почти никого. Лента движется так медленно, что мы этого не замечаем. Потом ты увлекаешься активностями, которыми тут принято увлекаться – лазать на стройке с друзьями, кататься на велосипеде, ходить в школу, а затем в институт/университет, занимаешься спортом, а дальше начинаются отношения, работа, деньги, статус, власть. И вот однажды обнаруживаешь, что позади тебя на том невидимом транспортере уже полно народу. Те, кто раньше были впереди, теперь все чаще сзади. Продавцы, учителя, тренеры, солдаты и полицейские. Причем многие не то, что чуть-чуть моложе, а вообще – „дети“ какие-то. И ты понимаешь, что это только начало, а „разрыв“ будет только расти. И возникает вопрос – если там, где прежде были „взрослые“, теперь находятся „дети“, то где же находишься ты сам? Где ты стоишь на этой ленте?»

      Сережа отложил телефон и поглядел в окно. Площадь возле торгового центра напоминала муравейник, на который он любил смотреть в детстве на даче. Кажущийся на первый взгляд хаос оказывался организованным упорядоченным процессом, стоило лишь посмотреть подольше.

      Так и сейчас – в толпе на привокзальной площади, поначалу казавшейся пестрым салатом из людей и машин, обнаруживался скрытый порядок, если задержать на ней взгляд. Пешеходы, машины, троллейбусы, автобусы, трамваи, и даже речные трамвайчики (они