Якобино. Владимир Кулаков

то только на кухнях, при закрытых дверях, и исключительно шёпотом…

      Якобино отработал в Саратове и приехал в Одессу домой в начале лета. Нужно было привести в порядок квартиру, которая простояла без хозяина полгода. Наполнить её новым ощущением радости, светом собственной души и комфортом.

      Для начала Якобино открыл настежь все окна. В жильё ворвался тонкий аромат начинающих цвести лип. Комната словно заулыбалась, раскрыла объятия. Якобино не удержался, погладил горячую стену квартиры, нагретую южным солнцем. Вытер слой пыли с подоконника, стола и стульев. Мебели мало. Зато какие просторы! За окном Одесса! Благословенная Одесса! Какое счастье!..

      Всё случилось ожидаемо неожиданно. «Вероломное нападение германских войск…», «Вставай страна огромная!..».

      Якобино метался по городу, встречался в цирке с артистами, такими же растерянными, как и он. Молодых одесситов, которым подошёл срок, срочно призвали в армию. Возрастные цирковые, коих военкоматы завернули пока за ненадобностью, не понимали, что делать и как жить. В цирке программа прекратила работать «до особого распоряжения». Многие иногородние запаковали реквизит и разъехались по домам.

      Уехали не все. Весь юго-запад уже был перекрыт. Пути-дороги отрезаны – вражеское наступление. Стремительное. Беспощадное. Бомбёжки. Разрушения. «За чертой» у многих остались родители, семьи. Ни весточки, ни телефонного звонка. Молчание. Неизвестность…

      Одесса стала островом в каких-то два месяца. «Большая земля», называемая всеми СССР, теперь была где-то там…

      Оборона города показала и героизм, и трусость, и человеческую подлость. Война проявляет людей во всех их ипостасях. Здесь, в Одессе, со дня основания города исторически всё было непросто. Некоторые загадочно улыбались, ждали. Немецкая диаспора попряталась по щелям – их взяли на заметку, стали таскать по допросам.

      Якобино лишний раз не высовывался на улицу. Он уже знавал в своей жизни немецкие погромы Первой мировой, репрессии немцев в Прибалтике во время Революции 1917 года и потом в двадцатых. Хлебнул по полной, едва унеся ноги из Риги в начале Второй мировой войны в 1939-м. Предчувствовал новые беды этнических немцев и теперь. Был уверен, что продолжатся они и после, как бы ни сложилась война.