Неоновые боги. Кэти Роберт

чтобы вынудить меня уйти, но я невольно замечаю, что она хромает. Бежит босиком без пальто посреди января. И в ее глазах мольба.

      Не говоря о том, что ее преследуют двое мужчин, пытаясь догнать, пока она не перебралась на мою сторону. Они не хотят, чтобы она перешла через мост, и это все, что мне нужно знать: они служат кому-то из Тринадцати. Обычные жители Олимпа не пересекают реку, а предпочитают оставаться на своих сторонах Стикс, даже не понимая, что именно вынуждает их повернуть назад, как только они приблизятся к одному из трех мостов. Но эти двое ведут себя так, будто осознают, что она окажется вне их досягаемости, как только ступит на этот берег.

      Я машу рукой.

      – Быстрее.

      Она оглядывается, и исходящая от нее паника слышна так же отчетливо, как если бы девушка кричала. Их она боится больше, чем меня, что стало бы неожиданным открытием, если бы я не думал об этом так напряженно. Она почти поравнялась со мной, осталось пройти всего-то несколько метров.

      Тогда-то я понимаю, что знаю ее. Я видел эти огромные карие глаза и красивое личико на всех сайтах со сплетнями, где любят следить за Тринадцатью, их семьями и друзьями. Эта женщина – вторая дочь Деметры, Персефона.

      Что она здесь делает?

      – Пожалуйста, – вновь говорит девушка, задыхаясь.

      Ей некуда бежать. Они на той стороне моста. Я на этой. Видимо, она и правда в отчаянии, раз перешла мост, преодолев невидимые барьеры, и доверяет свою безопасность такому, как я.

      – Беги, – повторяю я.

      Договор не позволяет мне приблизиться к ней, но как только она подойдет ко мне…

      Мужчины позади нее ускоряют шаг и переходят на бег в попытке догнать ее, пока она не добежала до меня. Персефона замедляет шаг. Она прихрамывает, а значит, ранена. А может, просто измотана. И все равно решительно плетется дальше.

      Я считаю расстояние, пока она его преодолевает. Шесть метров. Пять. Три. Полтора.

      Они близко. Чертовски близко. Но правила есть правила, и даже я не в силах их нарушить. Она должна добраться до берега сама. Я смотрю на них и с мерзким ощущением узнаю. Я знаю этих людей, у меня уже давно есть на них досье. Два головореза, которые втихаря работают на Зевса, улаживая дела, свое участие в которых он предпочитает скрывать от преклоняющейся перед ним публики.

      А раз они здесь, преследуют ее, значит, происходит что-то значительное. Зевс любит играть с добычей, но неужели он стал бы устраивать эту игру с одной из дочерей Деметры? Неважно.

      Она почти вырвалась с его территории… и перешла на мою.

      Едва Персефона ступает на эту сторону моста, я ловлю ее, обнимая за талию, разворачиваю кругом и прижимаю спиной к своей груди. В моих объятьях она кажется еще более хрупкой и миниатюрной, и во мне неспешно нарастает злость оттого, как она дрожит. Эти сволочи долго за ней гнались, изводя по его приказу. Несомненно, это какое-то наказание. Зевсу всегда нравилось загонять людей к Стикс, взращивая в них страх с каждым пройденным кварталом, пока они не окажутся в ловушке на берегу