Беседы под звёздами. Лучезар Ратибора

Но это не всё. Он ещё знал иудейские догмы, изучил Тору и каббалу, спорил и со служителями еврейской веры на темы, в которых они были знатоками. Атеист дотошно вгрызался в тонкости и значения обрезания, пищевых священных запретов. Иудеи были в шоке от непоколебимых фактов и аргументов атеиста, подкреплённых глубочайшим знанием их собственных сакральных писаний. Атеист на остановился на этом. Он изучил ещё и исламскую письменность, хорошо знал Коран и хадисы. Неверующий в жарких спорах вводил в шок и немой ступор всех монобожников. При виде очередной жертвы атеиста словно охватывал азарт: он буквально набрасывался на священнослужителя и заводил схоластическую теологическую дискуссию. И он неизменно выигрывал в этих словесных перепалках.

      У атеиста появилась своя определённая слава в кругах священников разного толка, где его опасались и недолюбливали. А в кругах атеистов-материалистов он стал просто звездой, сродни пророку безбожия и неверия. Однажды к нему пришёл молодой человек с просьбой:

      – Я очень хочу у вас учиться! Я такой же безбожник, как и вы. Мне очень импонирует ваша начитанность, образованность, ваша агрессивность, с которой вы легко расправляетесь с религиозными деятелями. Я тоже так хочу! Хочу, как и вы, защищать безбожие железными аргументами.

      На что известный атеист говорит ему:

      – Сынок, ты когда-нибудь слышал хор девственниц на ночной службе в монастыре? Слышал, как они с полночи до утра поют псалмы и славословия своему Богу?

      – Нет, конечно, никогда этого не слышал, потому что мне это не нужно. Ведь я атеист.

      – Хорошо, – продолжил известный безбожник, – а ты знаешь, о чём думают мусульмане, когда одеваются в белые одежды (ихрам) и идут пешком много-много километров, совершая хадж в Мекку? И что они там вообще делают в Мекке, зачем ходят вокруг Каабы? Что они там едят, что поют, что думают?

      – Мне это совсем неинтересно, потому что я атеист. Как вы сами понимаете, я не интересуюсь такими вещами.

      – Так, с этим ясно, – подчеркнул старший атеист. – А ты когда-нибудь слышал, как плачут в своих кельях отшельники? Как они вскрикивают от своих духовных терзаний? Почему они плачут, отчего они кричат?

      – Мне это совсем параллельно, потому что я атеист, это всё объясняет. Мне непонятны ваши вопросы. Я такой же, как и вы, атеист, безбожник, неверующий. Я хочу побивать церковников! И мне неинтересно, о чём они там плачут, поют или думают.

      – Я хочу ещё у тебя спросить, – не унимался известный схоластик, – а знаешь ли ты, сколько часов в день в среднем раввин проводит над книгами? Три часа, два, пять, восемь часов? Сколько?! Почему они почти все в очках? Как ты думаешь?

      – Я не знаю всего этого и знать не хочу. К чему все эти вопросы?! Я не верю во все эти сказки и байки для дурачков. Как и вы. Мне плевать на раввинов, на мулл, на паломников, на монахинь, на отшельников, на всю эту религиозную хрень! Я хочу быть проповедником атеизма.

      Известный безбожник задал