Межлуние. Том II. Леонид Воронар

к ней интерес и отвернулся. Тьма мгновенно поглотила его без остатка.

      Сияние исчезло, тут же прервав сон и вернув ее в подлунный мир.

      – Очнулась, – прошептал испуганный миссионер.

      С удивлением он всмотрелся в ее улыбающееся лицо. Признаки болезни стремительно покидали лежащую перед ним.

      Брат Браун опустил глаза за сжатый кулачок девушки. Он мог поклясться, что совсем недавно между ее пальцами мелькал фиолетовый огонек. Ему подумалось, что какое-то насекомое забралось туда, но как объяснить столь яркий свет?

      Какое-то движение привлекло его взгляд, и он вздрогнул от ужаса, шепотом торопливо читая молитву и притронувшись к Лику на шее.

      Горящая свеча освещала ложе, на котором разместили больную. Все предметы отбрасывали обыкновенные, трепещущие силуэты на стены и потолок, но тьма позади постели имела необычную, двойную тень. И миссионер не мог понять, отчего одна из теней остается на одном и том же месте, словно игнорируя направленный на нее свет.

      Подняв свечу свободной рукой, Брат Браун поднял ее вверх, и тень ушла с места, будто отпрыгнув в ночь за окном.

      – О, лики! – вырвалось у него.

      Тапива спрятала деревянную бусину, которую непроизвольно достала и ощутила себя полностью здоровой. Лихорадка покинула тело, оставив ей в наследие легкий голод.

      Миссионер же ничего не сказал ей, но на утро, выйдя из дома, он нашел свежие следы ягуара, четко отпечатавшиеся в придорожной грязи, и долго стоял над ними, пытаясь понять, что же происходило этой ночью.

      Просторная гавань вытянулась вглубь города, вонзившись в него, словно клинок. В наиболее глубокой ее части швартовались линейные корабли всех рангов, фрегаты, бриги и шлюпы. По соседству расположились торговые галеоны. Ближе к руслу реки бросали якоря барки, бригантины, шнявы и шхуны. Особняком, подчеркивая высокий класс и значимость, вдоль берега вытянулись клиперы, чьи мачты взлетали в небеса. Суда малого тоннажа довольствовались мелководьем. Человек в пальто и шляпе потратил некоторое время, рассматривая колыхающийся лес голого рангоута и такелажа. В основном, здесь покачивались на темно-синих волнах баркасы и швертботы, но были и крупные морские яхты. Они выделялись своими плавными обводами корпуса, плоским ютом и центральной надстройкой палубы особой формы.

      Затем, обнаружив среди множества кичливых названий золотые буквы «ИМПЕРАТРИЦА», и красный флажок на флагштоке грот-мачты, он спустился на досочный настил и, миновав сторожей, признавших в нем Барина, прогулялся по пирсу. Здесь пахло близким морем и водорослями, а чайки то и дело мелькали над головой, отбрасывая стремительно проносящиеся тени на пенные волны.

      У сходней, отражающихся в черном лакированном борте, стоял еще один сторож в ливрее.

      Это был один из охранников уважаемого господина, представляющегося не иначе как купцом Шелкопрядовым. Он и вправду