Зимовьё на Гилюе. Сергей Шаманов

плыли грязно-серые зловеще-косматые тучи, из которых лил дождь.

      – Лодка! – испуганно вскрикнул я, спрыгивая с нар и натягивая болотные сапоги. – Мы вчера оставили лодку на берегу! Если вода дошла до поляны, значит, весь остальной остров уже под водой.

      – Надеюсь, ты её привязал, – вымолвил Макс, спешно одеваясь.

      Я вспомнил, что отвлёкся вчера, вынимая тяжёлого сома из лодки, и забыл её привязать. Перед глазами с фотографической точностью всплыл каждый изгиб швартовочного шнура, на который я посмотрел мельком и даже подыскал глазами подходящий куст, к которому можно было его привязать. Но сом так сопротивлялся, так отчаянно извивался, когда я засовывал его в мешок, что занял всё моё внимание. А потом, взвалив добычу на плечо, я просто ушёл вслед за Максом.

      – Привязал, – успокоил я друга, надеясь, что лодку не унесло.

      Мы вышли из зимовья под проливной дождь. Вода на поляне была по щиколотку, а ближе к берегу стала подбираться всё выше и выше к краю болотников. В какой-то момент вода залилась в сапоги, ноги неприятно обдало мокрым холодом, но через несколько минут, когда тело прогрело воду, снова стало тепло. Мы были в брезентовых энцефалитках[31] и сразу промокли насквозь, поэтому на воду в сапогах не обращали особого внимания.

      К берегу протоки мы вышли по пояс в воде. Лодки нигде не было.

      – Макс, – сказал я, – лодку унесло, я не привязал её.

      Друг ничего не ответил. Вздохнул тяжело и хмуро уставился на протоку, которая была сейчас шире и полноводнее, чем главное русло реки в спокойную воду. Тёмно-бурая вода бешено несла мимо нас свои воды, вспучивалась, пенилась, крутилась водоворотами. По реке плыл смытый с берегов мусор: прошлогодние листья, хвоя, ветки и вырванные с корнями деревья. Но самое страшное было в том, что ливень не прекращался и вода продолжала прибывать.

      – Надо плыть на тот берег, – сказал Макс после долгого молчания.

      – Может, в зимовье отсидимся, – неуверенно предложил я.

      – Плохая идея, – возразил друг. – Вода прибывает, и зимовьё может затопить, несмотря на опоры. Да и без еды долго не протянем. Неизвестно, сколько продлится это наводнение.

      Мы выросли в Тынде и помнили годы, когда дожди шли всё лето. Поэтому самым верным решением было как можно скорее покинуть остров.

      – Придётся добираться до противоположного берега вплавь, – спокойно и уверенно сказал Макс.

      – Вплавь?! – ужаснулся я. – Тут до берега метров двести, а плавать я не умею, ты же знаешь!

      Мне стало страшно, что Макс сейчас решительно и смело сиганёт в реку и уплывёт, а я, как неудачливый Робинзон, останусь на острове один.

      – Да я и сам не смогу до того берега добраться, – грустно произнёс Макс. – Унесёт течением, не выплыву.

      Мы, расталкивая перед собой толщи холодной воды, побрели к зимовью. Вода дошла уже до середины опор, на которых стояло наше жилище. Мы стали собирать самые необходимые вещи и укладывать их в рюкзаки. Таких вещей оказалось немного. Я, несмотря на возражения друга, прихватил к тому же с собой

31

Энцефали́тка – противоэнцефалитный защитный костюм.