Отличительный признак. Стас Тихонов

Сенна и сделал шаг назад.

      Двери закрылись, а Ким остался стоять столбом в коридоре.

      Спустя несколько секунд он догнал Ерика, вспомнив о своих обязанностях наставника, и спросил:

      – Ну что, ты всё понял?

      – Я глухой, что ли? – отозвался Ерик. – Ясен пень, сверхспособности у нас ищут. Про запас. Боятся, что эти их синтеты где-то напортачат.

      – Наверное… – задумчиво проговорил Ким. – Но зря ты так про них сказал при Сенне.

      – Почему?

      – Он сам синтет.

      – Да ну? – Ерик вытаращил глаза. – А по-моему, нормальный дядька.

      С последним Ким бы не согласился: он считал Сенну холодным, коварным, двуличным вампиром, но говорить об этом вслух не стал.

      После ужина, за которым Ерик слопал три порции тофу со свекольной ботвой, Ким взялся было за химию, но собрать мысли никак не получалось. В спальне, как обычно, стоял гвалт, все долго не могли угомониться, лазили по лестницам к соседям, бились в «камни» или «Космическую угрозу» внизу. Лех дотянулся с лестницы в немыслимом змеином изгибе, чтобы объяснить новенькому, как с помощью сенсора регулировать яркость ночника. Прислушиваясь из своей ракушки, Ким не уловил ничего подозрительного и решил, что его помощь не требуется. А раз так, он может, наконец, отдохнуть от дикаря. Слава Вселенной.

      Ким зашторился, настроил себе полумрак, улёгся на спину и заложил руки за голову. Может, Сенна и не имел в виду ничего такого. Может быть, он действительно позвал Кима просто на всякий случай: вдруг дикарь начнёт буянить, как тогда, в гейте? Хотя – почему его, почему не какого-нибудь силовика? Странный человек Сенна…

      Перевернувшись на бок, Ким вздохнул. Завтра или на неделе, а от судьбы не уйдёшь. В этом месяце планируется отправка в Город, значит, скорее всего, в ближайшие дни ему назначат последнюю психограмму. И, даже сдав тест по химии не хуже зелёной Лены (а скорее уж сирианцы захватят Коллектор), на психограмме он наверняка опять засыплется, и это будет конец.

      Ким привык быть один, но от этих горьких мыслей ему вдруг стало так паршиво, что невыносимо захотелось, чтобы рядом оказался хоть кто-нибудь, пусть даже Ерик. А раз ему взбрело в голову такое, то он точно ненормальный.

      Он сел, чтобы стянуть футболку, и вдруг услышал, как прямо напротив его головы кто-то нетерпеливо скребёт по полипласту. Сделав свет поярче, Ким слегка приподнял шторку, и в образовавшуюся щель без всякого приглашения пролез дикарь.

      – Привет, – Ерик втянул босые ноги внутрь и уселся на бортик ракушки рядом с Кимовыми кроссовками. Глаза у него выглядели странно опухшими. – Не спишь?

      – Как видишь, – проворчал Ким.

      – Ага, – дикарь рассеянно оглядывался, потом вдруг ужасно заинтересовался часами на глянцевой панели у изголовья, точно такими же, как в его ракушке. – У меня тут, э-э… как бы проблема.

      – Какая проблема?

      – Вот это что за штука?

      Ким увидел в руке у Ерика небольшой предмет в форме половинки мячика.

      – А, ну это нейростаб. Включаешь его, настраиваешь, он начинает светиться