Осколки прошлого. Карин Слотер

сегодня.

      Энди чуть не засмеялась.

      – И от этого мы уже будем отталкиваться. Да? – Очередная взвешенная пауза. – Да?

      Да?

      – Карточка рядом с раковиной, куколка. Хоть днем, хоть ночью.

      Энди слушала капли, падающие из крана.

      Одна капля… две капли… три… четыре… пять… шесть…

      – Не хочешь подать какой-нибудь знак, например нажать на смыв, чтобы я поняла, что ты меня услышала?

      Энди показала средний палец двери своей кабинки.

      – Хорошо, – сказала Палаццоло. – Ну, будем считать, что ты меня услышала. Просто лучше раньше, чем позже, понимаешь? Не хотелось бы, чтобы нам пришлось тащить твою маму в участок, организовывать формальный допрос и все в таком духе. Особенно учитывая то, что она сама пострадала. Верно?

      У Энди перед глазами, словно вспышка, возник образ: она поднимается с унитаза, пинком распахивает дверь кабинки и говорит этой женщине катиться на хер.

      А потом она поняла, что дверь кабинки открывается внутрь, а не наружу, и на самом деле она не сможет ее распахнуть, так что она просто ждала, сидя на унитазе, обхватив ноги руками и зарывшись головой в колени, пока детектив не ушла.

      3

      Энди так долго просидела на унитазе, что у нее хрустнуло колено, когда она наконец спустила ноги со своего насеста. Сухожилия затрещали, как струны расстроенного укулеле. Она открыла дверь кабинки. Подошла к раковине. Стараясь не смотреть на визитку с блестящим золотым щитом, она умыла лицо холодной водой. Ее костяшка снова начала кровить. Она обернула палец бумажным полотенцем и осторожно открыла дверь уборной.

      Она оглядела коридор. Детектива Палаццоло не было. Энди уже собиралась выйти, но в последний момент схватила визитку. Она отдаст ее отцу. Расскажет ему, что случилось. Копы не должны тебя допрашивать, когда у тебя есть адвокат. Все, кто смотрел «Закон и порядок», это знают.

      Перед лифтом стояла толпа людей. Детектива Палаццоло среди них не было, но Энди все равно решила пойти по лестнице. На этот раз она спускалась медленно. Кровотечение прекратилось. Она выбросила салфетку в мусорное ведро у лестницы. В приемном покое пахло химикатами и рвотой. Энди надеялась, что запах рвоты исходит не от нее. Она осмотрела свою рубашку – на всякий случай.

      – Боже мой, – прошептал кто-то. – Господи боже мой.

      Телевизор.

      Внезапное осознание обрушилось на Энди, как удар по голове.

      Все до единого в комнате ожидания, по меньшей мере двадцать человек, смотрели видео из дайнера по Си-эн-эн.

      – Мать твою, – сказал кто-то другой.

      В телевизоре руки Лоры были подняты вверх и показывали пять пальцев вместе с большим. Это означало – шесть патронов.

      Хелсингер стоял перед ней. Ковбойская шляпа. Кожаный жилет. Поднятый револьвер.

      Внизу телеэкрана пробежало предупреждение, что сейчас будет продемонстрирован шокирующий контент.

      Какая-то женщина спросила:

      – Что он делает?

      Хелсингер начал доставать нож из кожаных ножен на бедре.

      – Что за…

      – О