Поэты пушкинской поры. Василий Андреевич Жуковский

щепой

      С её неприступного дна…»

      Но слышится снова в пучине глубокой

      Как будто роптанье грозы недалёкой.

      И воет, и свищет, и бьёт, и шипит,

      Как влага, мешаясь с огнём,

      Волна за волною; и к небу летит

      Дымящимся пена столбом…

      И брызнул поток с оглушительным ревом,

      Извергнутый бездны зияющим зевом.

      Вдруг… что-то сквозь пену седой глубины

      Мелькнуло живой белизной…

      Мелькнула рука и плечо из волны…

      И борется, спорит с волной…

      И видят – весь берег потрясся от клича —

      Он левою правит, а в правой добыча.

      И долго дышал он, и тяжко дышал,

      И божий приветствовал свет…

      И каждый с весельем «Он жив! – повторял. —

      Чудеснее подвига нет!

      Из тёмного гроба, из пропасти влажной

      Спас душу живую красавец отважной».

      Он на берег вышел; он встречен толпой;

      К царёвым ногам он упал

      И кубок у ног положил золотой;

      И дочери царь приказал:

      Дать юноше кубок с струёй винограда;

      И в сладость была для него та награда.

      «Да здравствует царь! Кто живёт на земле,

      Тот жизнью земной веселись!

      Но страшно в подземной таинственной мгле…

      И смертный пред богом смирись:

      И мыслью своей не желай дерзновенно

      Знать тайны, им мудро от нас сокровенной.

      Стрелою стремглав полетел я туда…

      И вдруг мне навстречу поток;

      Из трещины камня лилася вода;

      И вихорь ужасный повлёк

      Меня в глубину с непонятною силой…

      И страшно меня там кружило и било.

      Но богу молитву тогда я принёс,

      И он мне спасителем был:

      Торчащий из мглы я увидел утёс

      И крепко его обхватил;

      Висел там и кубок на ветви коралла:

      В бездонное влага его не умчала.

      И смутно всё было внизу подо мной,

      В пурпуровом сумраке там,

      Всё спало для слуха в той бездне глухой;

      Но виделось страшно очам,

      Как двигались в ней безобразные груды,

      Морской глубины несказанные чуды.

      Я видел, как в чёрной пучине кипят,

      В громадный свиваяся клуб,

      И млат водяной, и уродливый скат,

      И ужас морей однозуб;

      И смертью грозил мне, зубами сверкая,

      Мокой ненасытный, гиена морская.

      И был я один с неизбежной судьбой,

      От взора людей далеко;

      Один меж чудовищ, с любящей душой,

      Во чреве земли глубоко,

      Под звуком живым человечьего слова,

      Меж страшных жильцов подземелья немого.

      И я содрогался… вдруг слышу: ползёт

      Стоногое грозно из мглы,

      И хочет схватить, и разинулся рот…

      Я в ужасе прочь от скалы!..

      То было спасеньем: я схвачен приливом

      И выброшен вверх водомёта порывом».

      Чудесен рассказ показался царю:

      «Мой кубок возьми золотой;

      Но с ним я