Поэты пушкинской поры. Василий Андреевич Жуковский

идет…

      Кто?.. Жених Светланы.

      Что же твой, Светлана, сон,

      Прорицатель муки?

      Друг с тобой; все тот же он

      В опыте разлуки;

      Та ж любовь в его очах,

      Те ж приятны взоры;

      Те ж на сладостных устах

      Милы разговоры.

      Отворяйся ж, божий храм;

      Вы летите к небесам,

      Верные обеты;

      Соберитесь, стар и млад;

      Сдвинув звонки чаши, в лад

      Пойте: многи леты!

      ________________

      Улыбнись, моя краса,

      На мою балладу;

      В ней большие чудеса,

      Очень мало складу.

      Взором счастливый твоим,

      Не хочу и славы;

      Слава – нас учили – дым;

      Свет – судья лукавый.

      Вот баллады толк моей:

      «Лучший друг нам в жизни сей

      Вера в провиденье.

      Благ зиждителя закон:

      Здесь несчастье – лживый сон;

      Счастье – пробужденье».

      О! не знай сих страшных снов

      Ты, моя Светлана…

      Будь, создатель, ей покров!

      Ни печали рана,

      Ни минутной грусти тень

      К ней да не коснется;

      В ней душа как ясный день;

      Ах! да пронесется

      Мимо – бедствия рука;

      Как приятный ручейка

      Блеск на лоне луга,

      Будь вся жизнь ее светла,

      Будь веселость, как была,

      Дней ее подруга.

      Кубок

      «Кто, рыцарь ли знатный иль латник простой,

      В ту бездну прыгнёт с вышины?

      Бросаю мой кубок туда золотой.

      Кто сыщет во тьме глубины

      Мой кубок и с ним возвратится безвредно,

      Тому он и будет наградой победной».

      Так царь возгласил и с высокой скалы,

      Висевшей над бездной морской,

      В пучину бездонной, зияющей мглы

      Он бросил свой кубок златой.

      «Кто, смелый, на подвиг опасный решится?

      Кто сыщет мой кубок и с ним возвратится?»

      Но рыцарь и латник недвижно стоят;

      Молчанье – на вызов ответ;

      В молчанье на грозное море глядят;

      За кубком отважного нет.

      И в третий раз царь возгласил громогласно:

      «Отыщется ль смелый на подвиг опасный?»

      И все безответны… вдруг паж молодой

      Смиренно и дерзко вперёд;

      Он снял епанчу и снял пояс он свой;

      Их молча на землю кладёт…

      И дамы и рыцари мыслят, безгласны:

      «Ах! юноша, кто ты? Куда ты, прекрасный?»

      И он подступает к наклону скалы,

      И взор устремил в глубину…

      Из чрева пучины бежали валы,

      Шумя и гремя, в вышину;

      И волны спирались, и пена кипела,

      Как будто гроза, наступая, ревела.

      И воет, и свищет, и бьёт, и шипит,

      Как влага, мешаясь с огнём,

      Волна за волною; и к небу летит

      Дымящимся пена столбом;

      Пучина бунтует, пучина клокочет…

      Не море ль из моря извергнуться хочет?

      И вдруг, успокоясь, волненье легло;

      И грозно из пены седой

      Разинулось