Вороний Яр 2. Дмитрий Дроздов

головы два рога торчать, как у полугодовалого телка. Перепужался я тогда, голову рубахой обмотал, едва начальника дождался. Ему сказал, дескать, голову вчера напекло, теперь вот берегусь, да коня плёткой, чтоб домой быстрей нёс. Приезжаем, я сейчас до неё. ”Признавайся, – говорю, – Мотька, твоя работа?” А она мне: “Что ты, Тимоша, это оно само так бывает, когда муж жену обманывает, а помочь тебе я смогу. Но только при однем условии: в Пески больше не поедешь, в Яру сидеть будешь, и до меня не подходи”. Я конечно на любые условия согласный был, с Иванычем в командировки более ни ногой. Да он и не приказывал, шляпу соломенную мне дал, ухмылялся ходил, глядя как я её две недели с головы не сымал. А через две недели отвалились те рога. Сами собой отвалились. Только Мотька более меня до себя не допускала, сильно обиделась. Насовсем. А сама с той поры как с цепи сорвалась. Сколько работников к нам ни приезжало, почти всяк ей жених становился. А их, до Родьки, с дюжину-то побывало за тридцать лет. Только ты худо про неё не думай. Они же все подолгу не задерживались. Задача у начальника такая, что никто с неё не верталси. Не силком шли, добровольно, Иваныч за исполнение мзду огромную сулил. Только все, кто уходил её выполнять, более не возвращались. Ни живым, ни мёртвым никого не видали. Вот и выходило, что ни вдова она, ни жена, ни брошенка, а не пойми кто. Вот так и живём.

      Варан всё время, пока Тимофей рассказывал, с усмешкой глядел на него, пытаясь уловить на его лице или в голосе хоть малейшую тень улыбки. Но нет, рассказчик говорил совершенно серьёзно, словно учитель, доводящий до учеников трудную тему, не оставляя слушателю ни единого шанса усомниться в правдивости его истории.

      – А спилить-то ты их не пробовал? – спросил Варан с деланной серьёзностью на лице.

      – Пробовал. Больно было, оставил.

      – Ну надо же, – покачал головой Варан, – А что за задание такое старик пацанам давал?

      – Об ентом мне говорить не велено. Тут не обессудь. Коли интересно, у него самого и спроси. Может и тебе то задание предложит, хотя и навряд ли. Ну, пойдём, Санька, залежались что-то мы с тобой.

      Весь день, наваливаясь на тяжёлую советскую бензопилу “Дружба”, Варан думал о рассказанной Тимофеем истории. Одной половиной головы он понимал, что всё, что он услышал – не более чем на ходу придуманная байка. Однако другая половина назойливо шептала: “А ты проверял? Во всякой сказке есть доля сказки”.

      “Для чего ему сочинять с такой серьёзной рожей? – думал он, – Пошутить любит? Ну-ну. Хотя, если разобраться, станция эта – довольно странное место. Тут, похоже, всякое может состояться. Да и хозяин – дедок не простой, это я ещё там, на пасеке, почуял. Он или ворует вагонами, вон как деньгами раскидывается, или, в натуре, с чертями знается. А если так, то и Матрёна могла от него ведьмацким подхватцам натаскаться. Тьфу, чёрт, о чём я думаю. Детский сад, штаны на лямках”.

      И всё же ему очень хотелось поспрашивать Тимофея о деталях и подробностях рогатой истории. Однако он останавливал себя мыслью: “Да ведь