Сократ из Лондона. Эйтан Линко

Куда мне лучше велосипед поставить?

      И один из них:

      – Никуда.

      Я говорю:

      – Ясно, сюда значит.

      И ставлю его к стенке.

      Тогда он мне:

      – Ты что, меня не понял? Вы что, все крановщики такие? Ты тоже нас убивать пришел?

      И встает с молотком в руке.

      Несколько мыслей пронеслось в моей голове – первая: "Ну, может гвоздь просто срочно забить решил?" Вторая:

      – Ко мне-то претензий у него нет.

      И последняя:

      – Кажется, пора вспомнить, чему меня 8 лет учили на каратэ.

      И я поднял железный прут.

      Остальным строителям это не очень понравилось. И они тоже встали, взяв в руки разные невинные мелочи, типа арматуры.

      В общем, как вы поняли, все предвещало, что утро будет добрым. Но тут из дома вышел их прораб.

      То, что это прораб, я сначала совсем не подумал. Это был просто какой-то Омар Хайям. Потому что он был в чалме и с книгой в руке! На стройке!

      Он одним взглядом оценил "дружескую" обстановку и спокойно сказал:

      – Доброе утро, брат. Заходи, дорогой. Выпьем кофе, поговорим. А потом уже будешь поднимать всякие железки.

      И обняв меня свободной рукой, завел внутрь. Не знаю, от чего я был больше в шоке – от "радушной" встречи строителей или от этого парня. Но мое впечатление от него росло с каждой минутой.

      Он налил мне кофе. Заверил, что никаких наездов со стороны рабочих больше не будет. Объяснил, что особо горячий, с молотком просто друг погибшего строителя. И его можно понять. Но скоро он остынет и снова станет хорошим парнем.

      "Омара Хайяма" звали Ахмад. И я вам клянусь, так приятно мне еще ни с кем не работалось. Так вежливо и интеллигентно со мной еще никто не говорил. Тем более на стройке, по рации. А, согласитесь, это очень странно вместо привычного: "Але, ты че, плохо слышишь? Давай наверх!" Услышать: "Брат мой, подними чуть выше, пожалуйста. Если тебя это не затруднит?"

      Утро следующего дня я опять начал с чашечки кофе с Ахмадом. И тут он меня еще больше удивил. Оказалось, что он самый настоящий суфий! Как Омар Хайям! И тоже, как и я, занимается духовным развитием. Только я – мудростью с еврейскими корнями – каббалой, а он мусульманской мудростью. И оказалось, что в наших знаниях так много общего, что из-за увлекательной беседы он с каждым днем отпускал меня на кран все позже и позже. И вместо 7.15 я иногда начинал работать около 8.

      Как-то одним утром Ахмад мне говорит:

      – Ты видел, что все мои ребята каждый день молятся? Так вот, до того, как погиб Амир, молились только пару из них. Как им объяснить, что Всевышний – это закон любви, которому нужно соответствовать, а не просто просить избавить от несчастий.

      – Точно. И что это соответствие Высшей Силе достигается молитвой не за себя, а за других. И только тогда и у тебя самого все будет в порядке.

      – Верно, Эйтан. Все как у нас. Удивительно.

      – Слушай, Ахмад. Может, мне сегодня все-таки залезть на кран?

      Не знаю, возможно, когда-нибудь я бы стал приходить на работу только побеседовать с Ахмадом, но дней через десять меня послали на другой объект и наша