Тысяча слов. Женя Онегина

нам дом располагался почти на самой окраине поселения. Дальше начинались неприступные скалы. Крепкий сруб стоял на сваях, и на просторное открытое крыльцо, или веранду, вела широкая лестница без перил. Глеб легко поднялся по ней и толкнул рукой низкую дверь. Но внутрь не вошел. Стоял и смотрел, как я осторожно следую за ним. В небольшой темной прихожей – Глеб назвал ее сенями – находилась широкая лавка и пара деревянных крепко сбитых сундуков. Под потолком были развешаны пучки неизвестных мне высушенных трав и цветов. Из прихожей мы попали в просторную светлую комнату в четыре окна, закрытых деревянными ставнями. Большая, украшенная изразцами печь делила ее на две половины. Широкий обеденный стол, накрытый светлой вышитой скатертью, тяжелые стулья с высокими спинками, сервант с горкой. Вся мебель здесь была основательной, словно сделанной на века. За печкой притаился шкаф с посудой, на стенах висели полки, уставленные глиняными кувшинами и горшками. Неприметная узкая дверь, скрытая занавеской, вела в небольшое темное помещение, где стояла огромная деревянная купель. Высокий умывальник тоже из дерева и медный таз на нем.

      – В доме две спальни, – произнес Глеб, до этого наблюдавший за мной с нескрываемым интересом. – Выбирай любую. Таис предпочитает жить в форпосте. Отдыхай, Кира. Я приду позже, заодно попрошу кого-нибудь принести нам ужин.

      Мужчина направился к выходу, но я схватила его за рукав. Глеб тяжело вздохнул, но ответил на мой невысказанный вопрос:

      – Я помню про свое обещание, детка. Но это будет длинный разговор, а нам обоим нужно отдохнуть.

      Он вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

      А я еще долго слушала тишину.

      Глава шестая

      Одна из спален показалась мне более обжитой, хотя никаких личных вещей кроме лоскутного одеяла ручной работы в ней не было. И я, не задумываясь, выбрала вторую. Кровать здесь была укрыта темным шерстяным одеялом, а в изголовье лежало несколько подушек с наволочками, расшитыми яркими незнакомыми узорами. На высоком комоде стояло изящное зеркало, а у самого входа я увидела небольшой деревянный сундук, который вполне мог заменить стул или лавку. Вещей у меня не было. Решив, что в ближайшее время гостей ждать не стоит, я сняла фуфайку и штаны, аккуратно положила их на сундук и отправилась в умывальную. Чистое полотенце нашлось там же. Тихий хруст жёсткой ткани напомнил детство в приюте – каменные, вечно сырые умывальни, в которых никогда не было горячей воды, холодный кафельный пол под ногами и стайка девочек в одних тоненьких сорочках… Из воспоминаний меня вырвал стук в дверь. Одновременно раздался звонкий голос:

      – Карина! Ты где?

      Я выглянула из-за занавески и увидела, как Лида стоит посреди комнаты с высокой стопкой белья в руках.

      – Вот. Тетка Тай велела тебе отнести.

      Поспешила к девочке, чтобы забрать у неё вещи, но она ловко положила всю стопку на обеденный стол и теперь беззастенчиво рассматривала меня, скрестив руки на груди. Я вспомнила про голые ноги и грязную рубаху Глеба – единственную одежду, которая сейчас была на мне – и покраснела.

      – Папа Янеку