Частотный сбой. Последний скачок. Эрин Либреро

на самые разные темы, но почему-то не затрагивали свое прошлое. ЭсПи, даже будучи пьяным, не собирался ничего говорить Томасу, но и тот не спрашивал, хотя любопытство распирало. О себе Томас предпочел молчать – думал, что ничем не удивит ЭсПи, а болтать впустую не хотел. В ту секунду вспомнилась семья, планы на лето после колледжа, мечта поехать в Санта-Монику, но все планы, мечты и надежды обернулись крахом. Черт бы побрал эти сраные частоты, – разозлился юноша. Томас вмиг погрустнел, и шатен это заметил, но решил не спрашивать. Какое-то время они пили молча, пока Томас резко не рассмеялся и невнятно рассказал анекдот, возникший в его голове среди угнетающих мыслей.

      Глава 11

      Дом ЭсПи был на удивление большим – всем хватило места. Поначалу было неуютно, ведь они ночевали не в своих домах и в каком-то смысле стали хозяевами этого дома в отсутствие ЭсПи. Уже долгое время они спали где придется, поэтому дом ЭсПи был для них самой настоящей роскошью. Этакая темночастотная гостиница.

      Тереза легла на втором этаже с Джошом. Она долгое время скучала по нему, но спать с ним в одной кровати стало непривычным делом. Она заметила, что стала смущаться перед ним и вести себя отстраненно, словно он чужой человек.

      – Ты стала сама не своя, – шепнул Джош ей на ухо, целуя в шею.

      – Знаю. Извини, – вздохнула она и, слегка отстранившись от Джоша, посмотрела в его блестящие красивые и такие знакомые глаза. – Я отвыкла от этого. Мне…

      – Тяжело, – закончил он за нее и перевернулся на спину, глядя в потолок.

      Тереза нежно взяла его за руку и провела пальцами по его запястью.

      – Я все еще люблю тебя, Джош, – шепнула она, но от подступающих слез голос сорвался. Девушка не чувствовала себя комфортно. Ее поглотила мысль о предательстве, которого на деле не существовало, но ложное чувство вины все еще присутствовало и пожирало ее изнутри. – Что бы сейчас ни происходило, я все еще тебя люблю…

      Тереза произносила эти слова будто бы в знак раскаяния, словно извиняясь за саму себя. Джош сжал ее пальцы и, повернувшись, поцеловал в мокрые от слез щеки и дрожащие губы.

      – Тесса, я уже отчаялся, думал, не верну тебя… Думал, – Джош вновь поднял взгляд на темный потолок, – что ты полюбила кого-то из тех пропавших.

      Тереза отвела взгляд и представила образ Томаса. Вот он, радостный парнишка, сидит в кресле напротив, закинув ногу на ногу, и улыбается, а затем в беззвучии, лишь губами, говорит: Все хорошо, Тесса, не волнуйся. Она скучала по нему, но как по лучшему другу или, скорее, брату. Размышляя о словах Джоша, о нем самом, глядя ему в глаза, она больше убеждалась, что любит именно его, не Тома. Она всегда его любила.

      – Да, я скучаю по ним. Скучаю по Томасу, ЭсПи, – Тереза приподнялась на локте и погладила Джоша по жидким чистым волосам. Образ паренька растворился во мраке, кресло опустело. – Я многое с ними пережила: ложную смерть Томаса, когда он спасал меня от морков, перестрелку с этими тварями, ту осаду полицейского участка, что взорвался… Они стали для меня семьей. Джош. После Алекс я встретила Томаса