Больше, чем страсть. Татьяна Алюшина

не поняла Надюшка.

      – О том, что у тебя еще не было мужчины.

      – А, это, – отчего-то смутилась она.

      – Это, – негромко рассмеялся он. – Впрочем, не имеет значения, хотя мне, безусловно, приятно. Только я еще ни разу не спал с девственницами и не очень знаю, что с ними делать.

      – Тебе и не придется, я ведь уже не девственница, – серьезно заявила девушка.

      А Казарин откинулся назад и расхохотался на сей раз уже от души. Лежа на полу, согретые огнем камина, они обнимались, тянули потихоньку вино, смотрели на огонь и почти не разговаривали. В какой-то момент Надюшка начала подремывать, и Казарин, заметив это, подхватил ее на руки и отнес на второй этаж к себе в комнату. Всю ночь они занимались любовью, уснули на рассвете, обессиленные и опустошенные.

      Эти почти два дня были полны фантастического, нереального, просто невозможно какого огромного счастья!

      Они завтракали на открытом балконе второго этажа, одевшись в спортивные костюмы и укутавшись в пледы. На жаровне, принесенной заботливым Колей, на большущей сковороде медленно поджаривался грубый хлеб из отрубей с таявшим на нем сыром, а рядом яйца, кружочки помидоров и кусочки домашней деревенской колбасы. И они хватали их прямо со сковородки, перекидывая на тарелки, и ели, обжигаясь, и запивали сладким терпким вином.

      – По фиг любые правила, – сказал Казарин, когда Надя заметила, что меньше всего это похоже на завтрак. – Надо всегда стремиться делать то, что тебе нравится, и так, как тебе нравится.

      – Загну-у-ул! – смеялась счастливо она.

      – Вот так! – уверил ее он. – А ты бы предпочла сейчас овсянку с кофе?

      – Я бы предпочла все, что угодно, если это делаешь ты!

      – О! – поднял многозначительно палец Даниил. – Будь очень осторожна с такими заявлениями. Я плохой мальчик и могу втянуть тебя в неприятности.

      – Это в какие? – вступила в игру девушка Надя, не переставая смеяться, вся переполненная счастьем.

      – Сейчас покажу! – пообещал мужчина с самым серьезным видом.

      Поставил тарелку с бокалом на стол, он ухватил ее за руку и потянул к себе, Надюшка, посмеиваясь, подчинилась. Даниил усадил ее на колени, спиной к себе, забрал из руки тарелку и тоже отставил на стол. Затем приподнял девушку немного, задрал вверх край пледа, в который она была укутана, и резким движением сдернул с ее попки лыжные брюки вместе с трусишками…

      – Ох! – взвизгнула она от неожиданности и восторженно, весело спросила: – Ты что?

      А Казарин не ответил, повозился со своими брюками, перехватил Надю посильней за талию и резко, почти грубо насадил на себя. Она пискнула от неожиданности и немного неприятного, болезненного ощущения.

      – Вот так! – сказал он ей на ухо шепотом, обдавая жарким дыханием.

      – Мороз, – растаявшим голосом напомнила Надюшка, уже подстраиваясь под его ритм, чувствуя жар, заполнивший ее, улетая, – и Коля может застукать.

      – Но от этого же