Пустая карта. Уравнение измены. Виктория Волкова

на шею, потом на плечо, очень медленно приближаясь к груди.

      – Ты редкий идиот. – Маша рассердилась не на шутку, спихнула в сторону ладонь, чуть не накрывшую ее грудь, попробовала освободиться из медвежьих объятий. А потом внятно, по слогам, будто для умственно отсталого, произнесла:

      – У меня нет другого мужчины. Я ни с кем не сплю. Мне хватило тебя по гроб жизни!

      Витольд хотел заорать, что она врет, он же видел ее сегодня около парка вот в этом самом платье, с хахалем под ручку! Но выставлять себя еще большим дураком не захотел. Кроме Вадима, никто не в курсе. И не узнает никогда! Тем более цветы и парк естественные признаки конфетно-букетного периода. Скорей всего, до койки дело еще не дошло. Он всмотрелся в лицо жены. В глазах плескалась боль, давняя, тупая, к которой постепенно привыкаешь. Он видел такие глаза у своих больных. Выходит, для нее, его единственной любимой женщины, он сам стал чужеродным наростом, причиняющим страдания.

      – Мэри. – Витольд ослабил хватку и снова погладил ее по лицу, нежно, слегка касаясь костяшками пальцев. – Мэри…

      – Я просила тебя так меня не называть. Неужели трудно запомнить? – тихо осведомилась Маша. – В какую игру ты играешь, Витольд? – Жена подняла на него глаза, сухие и бесстрастные. – Давай разведемся. Я с детьми перееду к родителям…

      – Нет! – Он застыл на месте. Только эти объятия и имели значение. Он взял себя в руки и добавил сурово:– Никакого развода! Не надейся! Пожили раздельно и хватит. Закончились вольные деньки, Мэри!

      – Это ты говоришь? Мне? – Жена задохнулась от возмущения. – Мои вольные деньки?

      Маша смотрела на него и ничего не понимала. Сегодня вроде не первое апреля. Или она что-то пропустила?

      – Это надолго? Что за новая прихоть? А когда тебе надоест? – Она затараторила быстро-быстро, при этом пытаясь отойти от него. Не получилось. – Ты о детях подумал? Или опять развернешься и уйдешь, а мне придется рассказывать им сказки о том, как ты занят, и капать в сок успокоительное! Ты реши, наконец, с кем ты? Пристань к одному берегу. А то болтаешься, как… – Она осеклась и отвернулась к стене, пытаясь справиться с собой.

      – Мэри, пожалуйста! Заклинаю тебя, – взмолился Витольд. – Дай мне последнюю возможность…

      – Ты заболел? – хмыкнула она.

      – Да, – коротко бросил Стрельников.

      Тишина в комнате на миг стала невыносимой.

      – Что-то серьезное? Какой диагноз? – Она повернулась к нему и засыпала вопросами.

      – У меня очень страшный диагноз, Мэричка. – Муж поймал ее взгляд и попытался снова обнять. Она осторожно вывернулась из его рук.

      – Кто диагностировал? – напряженно поинтересовалась Маша.

      – Я сам, – признался Витольд, склонив набок голову. Взгляд стал отрешенно-печальным.

      – Что?! – вскрикнула она, уже мысленно прикидывая, откуда брать деньги на лечение, если это онкология.

      – Я люблю тебя!

      – Ты! Паршивый идиот! – Маша задохнулась от злости и стала бить его кулаками в грудь. Он пытался обнять и одновременно поймать эти острые кулачки. Когда у него получилось произвести