Пустая карта. Уравнение измены. Виктория Волкова

у меня такой сон два года. Ева страшно боится, что ее могут бросить. Со временем пройдет, но пока тяжело.

      – Нужно отлучать от груди и давать успокоительное.

      – Гений медицины! – сев на лавке, воздела руки к потолку Маша. – По-твоему, грудное молоко вредно, а таблетки нет? Мы справимся. Она уже может оставаться без меня ночью несколько часов. А там, глядишь, все наладится. Только, будь добр, не мучай меня. Живи как жил. Девочки, работа, конференции…

      – Мэри, пожалуйста…

      – Я устала, Вит. Мне сил хватает только на детей и работу. Ты думаешь, почему я с Суворовской не переехала? Тебя ждала? Нет. Просто там мне спокойней, чем на Майском у родителей. Не нужно выполнять папины команды и подстраиваться под его образ жизни. Мне так спокойней, – повторила она. – И с тобой то же самое. Я не хочу растрачивать душевное здоровье на твои шашни. Давай разведемся. Пожалуйста!

      – Дай мне шанс, – прохрипел Витольд. – Один-единственный. Ради нашей любви, ради детей.

      Маша посмотрела внимательно на мужа, стоявшего рядом в мятых брюках и с голым торсом. Занятное зрелище.

      – Эта девица к тебе приезжала или к брату? – строго переспросила Мэри.

      – Ко мне, – зло фыркнул Стрельников. – Только я не звал ее. Но тебя больше никто не побеспокоит.

      – Все врут. Постоянно врут, – прошептала Маша, закрывая лицо ладонями. – Как можно жить в круговороте сплошной лжи? Мама, отец… ну и ты, конечно!

      Витольд рухнул перед ней на колени, начал укачивать, будто маленькую.

      – Прости меня, мое сердечко, – прошептал нежно.

      Маша почувствовала, как ее словно ударили током. Именно так звал ее муж лет с шестнадцати и до того момента, когда получил от официанта счет в ресторане.

      – Не называй меня так. И перестань лапать. Я же просила тебя держать дистанцию.

      Она подскочила на ноги и выскочила в душевую.

      – Посушись еще немного, – буркнула, хлопнув дверью.

      Витольд усмехнулся, забавляясь поведением жены.

      «Нужно немного сбавить натиск, а то сбежит. Улетит на зонтике, – сам себя предостерег Стрельников,» – Он вспомнил, как Сережка с Никиткой дразнили младшую сестру, называя ее Мэри Поппинс, а Машка, которой тогда только-только исполнилось пятнадцать, окинула старших братьев снисходительным взглядом и весело заявила.

      – Тогда вы тоже Поппинсы!

      Снова что-то щелкнуло в груди, когда Витольд будто со стороны увидел, как смеясь, подбежал тогда к Мэри и радостно чмокнул в щеку. Словно младшую сестру. И тут же ощутил совсем другую реакцию, совершенно далекую от братских чувств. Память услужливо преподнесла зимний понурый вид из окна, около которого Стрельников застыл на несколько минут, приходя в себя. А еще мамин смеющийся голос, как галлюцинация пронесшийся в голове.

      – Не сестра она тебе, Витольд. Ох не сестра!

      Стрельников вздрогнул, словно очнулся. Одежда высохла, шум воды в душе прекратился. Витольд вышел из парной и поискал глазами жену.

      Завернувшись в банный халат, Мэри сидела в кресле, снова свернувшись клубочком.

      Он