Безупречный план. Виктория Волкова

со мной работает. Настю Тарасову.

      – А-а, – усмехнулся Кайман. – Прибыл мой личный ад, а я и не заметил!

      – Почему ад? – не понял Патрикеев. – Хорошая девчонка! – Историю с мерседесом помнишь? – скривился младший Легатов. – И скажу тебе по большому секрету, это она, наша маленькая дурочка. А ты не узнал?

      – Нет, – мотнул головой Патрикеев. – Даже в мыслях не промелькнуло. Эта вроде приличная и серьезная. А та – оторва.

      – Разочарую тебя, командир, – хмыкнул Кайман. – У нашей Настеньки много ипостасей. Обычно ее амплуа – конченные идиотки, а вот в новом качестве мне ее наблюдать не приходилось. Умная и приличная, говоришь? Ну-ну…

      «Кто бы знал, что Котя и Кайман знакомы? – подумала Настя, скосив глаза на двух высоких мужчин. Она нутром поняла, что разговор идет о ней. После улыбок и дружеских приветствий лицо Егора приняло то самое пренебрежительное выражение, что полагалось только ей. – Опять про меня гадости мелет. А если Котя сболтнет в офисе… Ну погоди, Егорушка, расцарапаю твое холеное личико. Распишу под хохлому!»

      – Иди уже, – ткнула ее в бок тетка. – Бабушка тебя зовет. Из всех внуков ты – ее любимица, – не поленилась еще раз напомнить Ольга.

      Настя скривилась, понимая, что тетка ревнует бабушку к ней, и осторожно прошла в отделение.

      – Времени мало, – тихо бросила Дина и вцепилась во внучкину руку. – Настя, видимо, настал мой час. Я прошу тебя, не делай глупостей и во всем слушайся Илью. Он обещал тебе помочь…

      – Бабушка, от переломов никто не умирает, – пролепетала Настя. – Все заживет, и мы с тобой еще посмеемся.

      – Настя, – тяжело вздохнула бабушка и продолжила, будто не слышала: – Квартира твоя. Есть дарственная. У меня в шкафу поищи. И на происки Ольги не поддавайся, она свое получила сполна. Во всем слушайся Илью, – снова повторила Дина. – И постарайся выйти замуж по любви. Это самое важное, что есть на свете.

      – Бабушка, – заныла Настя, – бабушка, пожалуйста!

      – Я люблю тебя, Настенька, – прошептала Дина и уцелевшей рукой слегка сжала Настины пальцы. Так и сидели молча. Настя пыталась понять, ну к чему это представление, устроенное Диной? От переломов ведь никто не умирал. Потом пальцы разжались, и рука, словно ватная, упала в сторону.

      – Бабушка, бабушка, – позвала Настя и уставилась в изменившееся лицо. Спокойное и почти без морщин. Она вскрикнула, понимая, что происходит что-то непоправимое и с криком:

      – Кто-нибудь, помогите! – выскочила из палаты.

      Тут же набежали врачи, и какая-то медсестра, строгая и недовольная, без всяких сантиментов выставила Настю из отделения.

      – Она умирает, – пробормотала она родственникам, а затем отошла в дальний угол и в изнеможении опустилась вдоль по стене на корточки. Уткнулась лбом в синюшный пластик и дала волю слезам.

      – Встань, – раздалось рядом. – Встань и веди себя как нормальный человек.

      «Егор, твою мать», – мысленно ругнулась Настя и, подняв голову, уставилась на своего врага.

      – Да пошел ты, – бросила сквозь зубы. – Читай нотации своим