Томминокеры. Стивен Кинг

бросить в нее две более или менее уцелевшие книжечки. – Диву даюсь, что вы нашли хоть часть потерянного. Летом эти места просто кишат всякими проходимцами. Особенно парк.

      Паренек ткнул пальцем, указывая на что-то, находившееся за спиной Гарденера. Тот обернулся и увидел силуэт большого каботажного судна, чернеющий на фоне восхода. Сначала Гард предположил, что он ухитрился протопать довольно далеко на север к Олд-Орчард-Бич, еще до восхода солнца. Потом он заметил знакомый волнорез. Нет, он там же, где и был.

      – Где я? – спросил Гарденер, и в его памяти пронесся тягостный разговор в тюрьме с полицейским, ковыряющим в носу. В какой-то момент он был уверен, что мальчишка снова ответит вопросом на вопрос: «А вы-то сами как думаете?»

      – На Аркадия-Бич, – отозвался парень, глядя на него с недоумением. – Похоже, мистер, вы проторчали здесь всю ночь.

      – Нынче ночью, верь не верь, – хрипло, дрожащим голосом подтвердил Гарденер, – томминокер, томминокер, томминокер стукнул в дверь…

      Парень удивленно уставился на Гарденера… И нежданно-негаданно выпалил продолжение куплета, которое Гарду слышать не доводилось:

      – Я хотел бы выйти, но не смею: я боюсь, он там, за закрытой дверью.

      Гарденер расхохотался… и тут же поморщился от проснувшейся боли.

      – Где ты это слышал, парень?

      – От мамы. Я тогда был еще совсем маленьким.

      – Я тоже слышал о томминокерах от мамы, – вспомнил Гарденер, – но этот куплет слышу впервые.

      Парень поморщился, как будто тема потеряла для него всякий интерес.

      – Она, бывало, несла всякий вздор. – Он окинул взглядом Гарденера. – Что, очень болит?

      – Парень, – начал Гарденер, почти сгибаясь от боли, – если цитировать бессмертные строки Эда Сандерса и Тьюли Купферберга, мое самочувствие сравнимо с «самодельным говном».

      – И долго вы пьянствовали?

      – А? Как ты догадался?

      – Да вы ведете себя точь-в-точь как моя мама. Она, бывало, когда напьется, то всегда несет чепуху о томминокерах или о чем-то вроде этого.

      – Она плохо кончила?

      – Ага. Разбилась в машине.

      Внезапно Гарденера пробрала дрожь. Парень, казалось, не обратил на это внимания; он наблюдал за чайками, пикирующими над пляжем. Они то купались в розовых лучах солнца, то прохаживались по волнорезу, выискивая что-то, бывшее, на их взгляд, съедобным.

      Гарденер перевел взгляд на своего собеседника. Окружающее приобретало все более таинственные тона. Этот парень слышал о проделках томминокеров. Сколько же детей на свете знает об этих существах, если судьба случайно свела Гарденера с одним из них, и многие ли теряли родителей из-за пристрастия к бутылке?

      Парень запустил руку в карман и извлек коробочку фейерверк-патронов. Вот она – жар-птица юности, подумал Гарденер, улыбнувшись.

      – Хочешь, запустим парочку? В честь четвертого числа? Это должно тебя развеселить.

      – В честь четвертого? Четвертого июля, хочешь сказать? А что это за день?

      Парень