Вацлав Нижинский. Воспоминания. Ромола Нижинская

и хорошо развитое тело и настоял на том, чтобы его приняли.

      Вацлав никогда не жил в такой роскоши: шесть смен белья, три ученических мундира – черный на каждый день, синий для праздников и серый льняной для лета; два пальто, из которых зимнее было с тяжелым каракулевым воротником, ботинки из кожи высшего сорта и туфли-лодочки для дома. Мундиры были такие же, как в Кадетском училище, и имели высокий бархатный воротник, на котором была вышита серебряная лира – эмблема школы. Головные уборы были такие же, как армейские, и украшены двуглавым орлом – императорским гербом. Вацлав был невероятно горд: в первый раз за свою жизнь он мог покрасоваться в новой одежде. Но возможно, самую большую робость он испытал, когда получил одежду и туфли для танцев. Вацлав был чистоплотен до педантизма и очень заботился о своих нарядах. Он всегда выглядел чистым и ухоженным.

      Для Вацлава поступление в школу было огромной переменой в жизни. Он вряд ли хоть раз до этого оказывался вне родного дома и без материнской заботы; а уроки казались ему очень трудными, потому что ученики должны были изучать те предметы, которые преподаются в обычной средней школе. Во всех дисциплинах, не относившихся к искусству, кроме математики и геометрии, Вацлав был плохим учеником. С первой минуты его школьной жизни его пять одноклассников стали смеяться над ним за его монголоидные черты лица и миндалевидные глаза и прозвали его «Китаец». Это прозвище было обидным для Вацлава, потому что из-за Русско-японской войны монголоиды были непопулярны в России. Вацлав жил так же, как остальные ученики, во всем, кроме еды, часть которой ему в первые два года приходилось приносить из дома, а его мать не могла давать ему те деликатесы, которые были у других. Но Вацлав не чувствовал зависти: он всегда предлагал другим часть тех маленьких подарков, которые получал от своих учителей или от старших учеников.

      Только один человек смог проломить стену сдержанности, которой окружил себя Вацлав, – это был его учитель, Николай Легат. Он был не только выдающимся танцовщиком, но и чудесным учителем – обаятельным и веселым и при этом очень понимающим и чутким. С первой секунды, когда он остановил свой взгляд на Вацлаве, он понял, что в этом мальчике есть что-то, из чего в подходящих условиях может вырасти великое искусство. Вацлав любил учиться у него. Эти уроки казались праздниками. Как только Вацлав входил в танцевальный зал, он словно сбрасывал с себя робость и оказывался в своей природной среде. Он с религиозным восторгом и слепым повиновением на удивление легко выполнял шаги, которые Легат с огромным терпением показывал своим ученикам. Из этих уроков родилась взаимная симпатия, которая сохранилась навсегда. Позже Вацлав говорил мне, что обязан всем урокам своего неутомимого наставника Легата. Даже его товарищи-ученики замирали от восторга, словно околдованные, как только Вацлав начинал танцевать, и очень скоро в школе начались разговоры о том, что в ней растет новая звезда. Только Вацлав, казалось, не обращал внимания на эти слухи.

      В