Порок. Илья Райх

Сергеевич все наступал, он отпустил грудь, но, схватив за плечи, резко встряхнул:

      – И ты хочешь сказать, что не участвовала во всем этом и не предполагала, что Катю могут убить?

      – Нет! И как я могла предположить, что ее могут убить? – закричала она и следом спросила: – Кто убийца?

      – Человек по фамилии Воинов. Эта фамилия о чем-нибудь говорит тебе? Это он убил Екатерину, как и двух других женщин, – теперь он сжимал её плечи.

      – А причем тут другие? – вопрошала она, мотая головой. – Я ничего не знаю, ты сошел с ума, как ты можешь подозревать меня в чем-то?

      Жанна сопротивлялась, ей удалось выбраться из клещей Павла Сергеевича.

      – Может, ты ее убил, а все валишь на других, а?! У тебя ведь больше причин, чтобы она не жила. Не так ли, Баумистров? – она замерла в ожидании пощечины, посмотрела в его свирепые глаза. На удивление, в следующую секунду свирепость сменилась безразличием.

      – Хорошо. Ты ничего не знаешь. Тогда ответь на один вопрос: где сейчас Игорь?

      – Не знаю! – она сжалась, она желала, чтобы он поскорее ушел. Хотя понимала, что сейчас не время для конфликта с Павлом Сергеевичем.

      – Я правда не знаю.

      – Хорошо, скажи ему, чтобы он мне позвонил! – произнес Павел Сергеевич и направился к выходу. – Или предупреди меня, как он явится к тебе.

      Ее раздирало противоречие. В совсем другой ситуации она отреагировала бы резче, сказав ему: «Что, неожиданно проснулись отцовские чувства к Игорю?», но не сегодня. Она побежала к выходу и смогла на доли секунды придавить в себе гордость и ненависть:

      – Павел, ты сделал мне больно! – успела крикнуть она на площадке у кабины лифта. – У меня останутся синяки от твоих рук.

      – Извини, – только успел произнести Павел Сергеевич, перед тем как лифт закрыл двери и умчал его вниз.

      Она вошла в квартиру. Недолго думая, набрала в мобильном телефоне номер и произнесла:

      – Игорь! Тебя ищет отец!

      Глава тринадцатая

      С утра в понедельник Евгений приехал в изолятор временного содержания, куда поместили Воинова. В комнате для допроса было светло, лучи солнца проступали сквозь небольшое тонированное окно, но основной свет обеспечивался за счет настенной лампы с колпаком, который с трудом подходил под определение абажура. Допрос происходил сидя, для этого пара столов из светлого шпона были соединены между собой внешними сторонами, с внутренних сторон располагались заключенный и следователь. Стулья представляли собой железный остов с набитой на железо фанерой.

      На столе перед Евгением лежали вчерашние показания Воинова. За дверью послышалось топанье и кроткий стук в дверь.

      – Да, войдите, – приподнявшись со стула, крикнул Евгений.

      – Разрешите, – голова в фуражке просунулась в проем, но затем так же неожиданно исчезла за дверью. Через долю секунды сотрудник изолятора стоял в комнате позади арестанта в наручниках.

      – Евгений Андреевич, снять наручники?

      – Да, конечно.

      – Я за дверью, – конвоир