Юные дарования: Художник. Сергей Александрович Варлашин

словно стоял в театре на сцене и посмотрел на свою руку, обнаружив в ней длинную, толстую кисть, не менее метра.

            Лысый замер и открыл рот. Я же удивлённо, смотря на кисть в руке вместо огненного меча, вспомнил о Зеноне. Что же он мне врал насчёт материализации любого объекта. Я вообще-то меч заказывал. Я навёл кисть на лысого и тот натурально испугался, будто я навёл на него грозное стреляющее оружие.

      – На колени, простолюдин! Я здесь не затем, чтобы усмирять своих слуг!

      – Я не простолюдин, – стал оправдываться стоя на коленях лысый. – Я удостоен чести быть клириком при верховном жреце.

      – Кто смеет прерывать нашу церемонию? – оторвался от своих дел верховный жрец, повышая голос.

      – О, великий, творец утверждает, что проник сюда, чтобы провести церемонию лично, – повернулся к жрецу лысый с объяснениями.

      – Да, но почему при творце нет мантии? Он в каком-то фиалковом халате для сна и босиком. Почему вместо жезла Света, у него в руках кисть?

      – Не знаю? – почесал голову лысый. – Давайте спросим его самого, – он повернулся ко мне и снова открыл рот, но на этот раз в изумлении. – Но великий, на его шее медальон! Никаких сомнений, к нам пришёл творец, – лысый преклонил лоб к полу.

      – Тогда, пусть покажет свою силу! – загорелся нехорошей идеей верховный жрец. – Схватите его. Все сразу!

      Глава 3. Предсказание

      – Ни шагу мерзавцы! – скорее от неожиданности, чем от ощущения собственных сил сказал я. – Иначе вы пожалеете! – мой голос стал предательски садиться. – Стоять! – никто стоять не собирался, засучив рукава клирики приближались. – Ах так! Так отведайте же жезла Света!

            Первому подошедшему с покрытым оспинами лицом, я от души дал черенком утолщающейся под конец кисти, как битой по голове. Он осел на пол и схватился за голову. Второму, я вписал уже с двух рук, словно играл в крикет. Попал по уху, отчего он взвыл и принялся уползать на коленях, держась за окровавленное ухо. Третьему я ткнул пушистой кистью в лицо. Когда он схватился за лицо, вытирать выступившие слезы, ударил ему по ноге. Последний противник был повергнут наземь. Лысый только оторвал голову от пола, но я грозно на него посмотрел и он опять уткнулся в пол.

      – Всё приходится делать самому, – сказал верховный жрец, достав кинжал такой опасной длинны, что я заартачился на месте.

            Он сделал пару шагов и я сразу понял, что пользоваться он своим оружием умеет ловчее, чем я своей художественной битой. Вдруг по ноге моей пошла вибрация, а сквозь халат пошёл яркий, лазурный свет. На всю башню заиграла «Ave Maria» И.С.Баха – Гуно. Верховный жрец замер, открыл рот и сам встав на колени, сделал глубокий поклон.

            Я не смел взять телефон, пока он играл её. Мелодия играла громче и громче. Жрец расплакался, как ребёнок. Когда видишь плачущего мужчину в летах, проникаешься всей серьёзностью, вызванных сильных эмоции.

      – Прости меня Творец. Ибо я был слеп, пред тобой. Я узрел твою