Сотканный мир. Клайв Баркер

мире, значит переживать бесконечное приключение.

      А в сердце этих ожидающих пробуждения земель размещалось, пожалуй, самое поразительное. Синевато-серое огромное облако, чья сердцевина пребывала в бесконечном движении, закручиваясь по спирали. Это зрелище напомнило Кэлу птиц, которые кружат над домом на Рю-стрит подобно громадному колесу небес.

      Как только Кэл вспомнил об этом, он услышал крики птиц. В тот же миг ветер, поддувавший снизу и поддерживавший его, стих.

      От ужаса у Кэла подвело живот: он сейчас упадет.

      Крики сделались громче; птицы выражали восторг от его падения. Тот, кто узурпировал их стихию, кто сумел краем глаза узреть чудо, поплатится за это жизнью.

      Он хотел закричать, но из-за скорости падения крик не успел сорваться с языка. Ветер ревел в ушах, дергал за волосы. Кэл попытался раскинуть руки, чтобы замедлить падение, но в итоге лишь перевернулся вверх тормашками, потом еще раз и еще, пока не перестал понимать, где небо, а где земля. И это уже милость, смутно подумалось ему. Он хотя бы не заметит приближения смерти. Будет просто кувыркаться и кувыркаться, пока мир не исчезнет.

      Он пролетел сквозь тьму, не оживленную светом звезд, – голоса птиц все еще громко звучали у него в ушах – и сильно ударился о землю.

      Было больно, и боль не проходила, что казалось странным. Ведь его всегда учили, что забвение лишено боли. И звуков. А здесь звучали голоса.

      – Скажите что-нибудь, – требовал один голос. – Ну хотя бы «прощай».

      Теперь послышался смех.

      Кэл чуть приоткрыл глаза. Солнце светило ослепительно ярко, пока его не заслонил торс Гидеона.

      – Вы ничего не сломали? – поинтересовался Гидеон. Кэл открыл глаза пошире. – Скажите что-нибудь, приятель.

      Кэл приподнял голову и огляделся вокруг. Он лежал во дворе, на ковре.

      – А что случилось?

      – Вы свалились со стены, – ответил Шейн.

      – Должно быть, оступились, – предположил Гидеон.

      – Упал, – произнес Кэл. Он подтянулся и сел, чувствуя тошноту.

      – Думаю, никаких серьезных повреждений у вас нет, – сказал Гидеон. – Несколько царапин, только и всего.

      Кэл оглядел себя, убеждаясь в правоте грузчика. Он содрал кожу на правой руке от кисти до локтя и чувствовал слабость во всем теле от удара о землю, но никаких сильных болей не было. Единственное, что пострадало всерьез, – чувство собственного достоинства. Но от этого редко умирают.

      Кэл поднялся на ноги, моргая и глядя в землю. Ковер прикинулся неживым. Никакой многозначительной дрожи в сплетении нитей, ни единого намека на скрытые высоты и глубины. И ни малейшего признака того, что остальные видели эти чудеса. Ковер был тем, чем он был: обычным ковром.

      Кэл заковылял к воротам, пробормотав Гидеону слова благодарности. Когда он уже выходил в переулок, Базо сказал:

      – Ваша птица улетела.

      Кэл коротко пожал плечами и двинулся дальше.

      Что же он сейчас пережил? Галлюцинацию, вызванную жарой